Разбойник Хотценплотц и муравейник с начинкой
Страница 2 из 9
Разбойник Хотценплотц и муравейник с начинкой (сказка)
С печатью и подписью
Касперль и Сеппель, господин Димпфельмозер и бабушка были столь ошарашены, словно получили кочергой по макушке. Миновало довольно много времени, прежде чем они оказались в состоянии предпринять что-либо.
Господин Димпфельмозер первым начал с того, что сделал глубокий выдох и обнажил саблю.
— Хотценплотц! — крикнул он громовым голосом. — Вы окружены! Немедленно выходите — и не оказывайте сопротивления! Вы меня поняли?
— Так точно, — произнес из-за двери Хотценплотц. — Только вот выйти-то отсюда я не могу: бабушка Касперля заперла меня здесь.
— Бабушка Касперля? Бабушка схватилась за голову.
— Правильно, господин Димпфельмозер, я все теперь вспомнила! — Она с нескрываемой гордостью огляделась по сторонам. — Такого вы от меня, по всей вероятности, не ожидали, каково?
— Вот так дела, потрясающе!
Господин Димпфельмозер вложил саблю в ножны, выхватил карандаш и открыл записную книжку.
— Позвольте, пожалуйста, занести инцидент в протокол!
Бабушка собралась было поведать, как хладнокровно она перехитрила разбойника и заперла его под замок, однако ее перебил Хотценплотц.
— Откройте! — закричал он. — Я по горло сыт сидением здесь, дьявол вас возьми! Меня освободили из окружной тюрьмы, я могу даже доказать это!
Господин Димпфельмозер подмигнул Касперлю и Сеппелю, словно хотел сказать: он, кажется, совсем за дураков нас принимает.
— Не смешите меня, Хотценплотц! Вас — и освободили? Более идиотской выдумки вы не могли придумать!
— Но это правда, господин старший вахмистр! Поверьте мне, наконец!
Господин Димпфельмозер скрестил на груди руки.
— Две вещи вы должны зарубить у себя на носу, Хотценплотц: во-первых, на основании приказа, действительного от первого числа текущего месяца, мне было присвоено звание главного вахмистра, и во-вторых, у меня нет ни малейшего желания разводить тут с вами тары-бары. Рассказывайте свои байки кому хотите, но не мне!
— Я вовсе не байки рассказываю! — заверил Хотценплотц. — Хотите взглянуть на мои бумаги? Вам достаточно только отворить дверь, чтобы я мог предъявить их вам!
Но господина Димпфельмозера так просто было не обмануть. К облегчению бабушки, Касперля и Сеппеля, он заявил коротко и ясно:
— Дверь, естественно, останется запертой.
— А справка? — спросил Хотценплотц. — Моя справка об освобождении?
— В случае крайней необходимости воспользуйтесь щелью под дверью — вы можете просунуть ее туда.
— Ну конечно же! — воскликнул Хотценплотц, и по его голосу было слышно, какое облегчение он почувствовал. — Вот это идея!
Потом что-то зашуршало — и смотрите-ка: сквозь щель между дверью и порогом просунулся сложенный вдвое листок бумаги. Касперль и Сеппель собрались было нагнуться за ним, но господин Димпфельмозер удержал их.
— Это дело полиции!
Он самолично нагнулся за бумагой, поднял и развернул ее. Затем начал читать: негромко, только усы его шевелились во время чтения, и постепенно лицо принимало все более смущенное выражение.
— Что там написано? — полюбопытствовал Касперль.
Господин Димпфельмозер расстегнул верхние пуговицы воротника, ему, казалось, не хватало воздуха.
— Документ подлинный, мы должны, к сожалению, выпустить его, — произнес он.
— Хотценплотца? — растерянно спросила бабушка.
— Он освобожден по всем правилам: с печатью и подписью, как полагается. Следовательно, отворите, пожалуйста, дверь, дражайшая.
Бабушка извлекла из кармана ключ и вставила его, несмотря на колебания, в замочную скважину.
— На вашу ответственность!
Дважды щелкнул замок, затем она отодвинула засов — и готово.
Касперль и Сеппель затаили дыхание.
Хотценплотц нажал на ручку и толкнул дверь. Он вышел на свободу, сдвинув разбойничью шляпу на затылок, и прищурил глаза от солнца.
— Как вы попали в этот сад? — прикрикнул на него господин Димпфельмозер.
— Через садовые ворота, — сказал Хотценплотц.
— И что вы здесь потеряли?
— Я имел намерение сказать бабушке «добрый день» и извиниться перед ней. За тогдашнее — ну, вы сами, впрочем, хорошо это знаете…
— Еще бы мне не знать этого! — воскликнул господин Димпфельмозер. — А вы знаете, что я еще знаю? Как только я уличу вас в малейшем нарушении закона и права, вы снова окажетесь там, где вам место — а именно, в кутузке: это ясно как божий день!
Хотценплотц склонил голову набок.
— Вы мне не поверите — но я твердо решил для себя стать честным человеком. Даю слово разбойника!
— Вы закончили? — резко оборвал его господин Димпфельмозер. — А теперь убирайтесь с моих глаз долой!
Хотценплотц протянул руку.
— Верните прежде справку об освобождении!
— Вот! — воскликнул господин Димпфельмозер. — Отправляйтесь с ней подальше отсюда. Но всегда помните о том, что мы располагаем средствами и способами держать вас на каждом шагу под полицейским контролем: к примеру сказать, с помощью известной дамы и ее хрустального шара.
— Вы разве не расслышали, что я покончил с разбоем? — спросил Хотценплотц. — Сколько раз еще я должен повторить это, прежде чем вы поймете, что для меня это серьезно? Будьте все здоровы!
Он сунул справку об освобождении в карман жилетки, потом слегка коснулся пальцами шляпы и покинул сад.
Касперль и Сеппель, господин Димпфельмозер и бабушка посмотрели ему вслед, они чувствовали себя до некоторой степени не в своей тарелке, все четверо, — когда их внезапно вывел из этого состояния пронзительный звонок.
Господин Димпфельмозер побледнел до кончиков усов.
— Мой велосипед! — закричал он. — Хотценплотц похитил у меня велосипед — и теперь уже во второй раз!
Мордобол
Переполох, как оказалось, был совершенно напрасным. Касперль и Сеппель уже собрались было сорваться с места, чтобы начать преследование разбойника, когда Хотценплотц добровольно вернулся в сад. Он, толкая, ввел велосипед и прислонил его к скамейке возле дома.
— Вы позабыли замкнуть его, господин главный вахмистр. И я подумал, что будет лучше, если я поставлю велосипед здесь за оградой.
С этими словами он слегка приподнял разбойничью шляпу и растворился окончательно.
Господина Димпфельмозера как обухом по голове огрело. Прошло полминуты и тридцать семь секунд, прежде чем к нему опять вернулся дар речи; и хотя он находился на службе и являлся сознающим свой долг должностным лицом, он сказал:
— После такой диспозиции, бабушка, я попрошу у вас рюмочку шнапса.
Бабушка нашла, что она тоже не прочь сделать глоточек, «потому что это так хорошо успокаивает нервы». Пока она, не теряя ни секунды, поспешила в дом, господин Димпфельмозер обратился к Касперлю и Сеппелю.
— Бегите к госпоже Худобок, — поручил он обоим, — и передайте ей, что я-де иду за вами по пятам. Она тем временем должна все подготовить, чтобы я тотчас же мог приступить к наблюдению за разбойником.
Он хотел было запереть велосипед на замок, однако никак не мог отыскать ключ в своих многочисленных карманах. Тогда, недолго думая, он крепко привязал его куском веревки к скамейке у дома.
— Четыре пары тройных узлов должно быть достаточно, я полагаю.
Завязав узлы, он тоже пошел в дом.
— Приятного аппетита! — крикнули ему вслед Касперль и Сеппель.
Потом опрометью кинулись к госпоже Худобок, причем самой кратчайшей дорогой: через заднюю калитку сада, прямо мимо компоста.
— Послушай, может, Васьти придется по вкусу что-нибудь из этого? — спросил Касперль, взглядывая на тыквы.
— Почему бы нет? — решил Сеппель. — Пусть попробует, а там видно будет.
Они прихватили с собой парочку маленьких тыкв. То, что каждая из них у бабушки на счету, они даже предположить не могли, а то, что речь к тому же идет еще и о тыквах необыкновенных, им и в голову не пришло: так хорошо бабушка хранила от них свою тайну.
Госпожа Худобок, как всегда, не спешила. Шесть или семь раз пришлось Касперлю и Сеппелю постучать в ворота сада, прежде чем она наконец соблаговолила, шаркая туфлями, подойти к ним. Лицо ее было еще слегка зареванным, однако в общем и целом она, казалось, снова взяла себя в руки.
— Вы опять явились с новыми травами для Васьти?
Она говорила в нос, как будто у нее был насморк.
— Нет, — сказал Касперль. — Мы пришли по поручению полиции. Господину Димпфельмозеру нужна ваша поддержка — вы только выслушайте, о чем он вас просит…
Госпожа Худобок всплеснула руками, когда друзья сообщили ей, что произошло. И хотя она была как-никак ясновидящей с гослицензией, она вынуждена была признать, что ничего подобного не предугадала.
— Времена, когда люди трепетали перед моим ремеслом, миновали!
Она заявила о своей готовности безотлагательно помочь господину Димпфельмозеру: с помощью хрустального шара это детские игры. Затем, шаркая туфлями, она через сад проплыла в дом, а друзья последовали за ней. В прихожей им навстречу выскочил Васьти. Радостно лая, он набросился на Касперля и Сеппеля, пастью хватая их за руки.
— Не балуй! — пожурила его госпожа Худобок. — Приличной собаке негоже так себя вести!
В то время как она поспешила в гостиную, чтобы достать из шкафа хрустальный шар, друзья приотстали в сенях возле Васьти.
— Мы тебе кое-что принесли. — Касперль протянул ему одну из тыкв. — На-ка — попробуй!
Васьти, собственно говоря, был сыт до отвала. Лишь незадолго перед их приходом он уплел полторы дюжины картофельных клецек с тушеной зеленой фасолью и огуречным салатом в качестве гарнира. Ради приличия он обнюхал тыкву со всех сторон — и только потому, что не хотел обижать Касперля и Сеппеля, в конце концов надкусил ее.
— Ну, как нам это понравилось?
Раздалось удивленное «гав-гав», которое можно примерно перевести как: «Ого, да это же просто лакомство!» Затем он принялся пожирать тыкву так, что только за ушами трещало.
— А теперь, — заявил Сеппель, — еще и вторая в придачу!
Васьти обнюхал и вторую тыкву. Однако есть ее не стал, потому что желудок его был уже переполнен. Он просто подтолкнул ее мордой — и затем ловко покатил перед собой: через прихожую, в дверь на улицу и еще дальше по саду, прямиком к своей конуре.
— Гляди-ка! — воскликнул Сеппель. — Он играет тыквой в мордобол, сейчас он забьет гол в собственные ворота!
Перед собачьей конурой Васьти замедлил бег. Он опустил морду, он прицелился и — хоп! — сильным ударом отправил тыкву внутрь.
— Отлично сыграно!
Касперль и Сеппель захлопали в ладоши, однако Васьти не доставил им удовольствия повторить фокус. Больше не обращая на них внимания, он забрался в конуру.
— Да оставьте меня в покое! — проворчал он на собачьем языке. — Теперь я хотел бы отдохнуть, гаф-гаф, и капельку поспать.
Друзья вполне уразумели, что он имел в виду.
— Пойдем, — сказал Касперль Сеппелю. — Теперь к госпоже Худобок.
Шторы в гостиной, как всегда, были опущены. Пламя одной-единственной свечи освещало комнату. Свеча стояла в середине круглого, покрытого всевозможными диковинными знаками стола. Там же покоился знаменитый шар из горного хрусталя. С его помощью можно было наблюдать все, что происходило вокруг в радиусе тринадцати миль: при условии, что это совершалось под открытым небом.
До сих пор Касперль и Сеппель собственными глазами не видели шар госпожи Худобок.
«Говоря откровенно, — подумал Касперль, посмотрев на него, — он выглядит как одна из маленьких бабушкиных тыкв — с той разницей, что он не зеленый, а голубоватый…»
И в самом деле: за исключением этого незначительного отличия, бабушкины тыквы и магический шар вдовы Порциункулы Худобок были похожи как две капли воды.