Плясовая лихорадка (индейская винту)

Плясовая лихорадка (индейская сказка)

Иногда случается так: соберутся люди вместе попраздновать да попеть-поплясать. Но когда наконец перестанут веселиться, кто-нибудь так и не сможет остановиться. Перестанет есть, не будет пить и отдыхать, а станет только плясать и плясать. Значит, его охватила плясовая лихорадка.

Как-то давным-давно такая плясовая лихорадка обуяла целое племя – люди плясали месяцы напролёт и даже проплясали вокруг света.
Случилось всё весной, когда стихли буйные ветры и на голой земле зазеленел молодой клевер. Произошло это в деревне Быстрый Ручей. Деревня, как ближние и дальние реки, как море, была старой, и жители не меняли своих обычаев с начала времен.
Дело было на празднике в честь повзросления Номтаймет, дочери вождя. Отец и мать Номтаймет знали, что для их дочери наступает очень важный момент. Но он мог оказаться для неё ещё и очень непростым, как и для всех жителей деревни, если бы она вдруг решила нарушить вековые обычаи.
Ей предстояло провести долгие дни в одиночестве: не лакомиться любимыми сладостями, думать о будущем, узнать так много о том, как вести себя, когда она наконец выйдет замуж, когда станет хозяйкой в доме!
Мать и бабушка должны были долго и подробно рассказывать ей о том, как стать верной женой и доброй матерью.
А потом отец, мать, их братья и сёстры задали пир в её честь! Послали гонцов во все деревни, приглашая гостей петь, плясать и праздновать всем вместе.
Как же красива была в тот день Номтаймет! Она нарядилась по-праздничному: юбка из оленьей кожи, расшитая бисером да раковинками, на шее – красивые бусы, в ушах – серьги из больших раковин. Волосы заплетены в косы и обёрнуты шкурками норки. Номтаймет держала в руках погремушку из оленьих копытцев и ивовую ветку, переданную ей замужними подругами, – теперь и она станет такой же!
Все женщины и все юноши, кто был не занят угощениями да заботой о детях, собрались полюбоваться Номтаймет. Потом кто-то сказал:
– Давайте плясать! Нас здесь столько, что хватит на целый хоровод!
И, взявшись за руки и заведя песню, они закружились вокруг Номтаймет. То был особый круговой танец для повзрослевших девушек. Потом и женщины, и старики, и дети, заслышав знакомый ритм и пение, побросали свои дома да очаги и вступили в круг. Он становился всё шире и шире. Даже те, кто готовил еду для праздника, оставили свои пестики и ступки и влились в ряды плясунов.
А тут уже подоспели и гости из других деревень. Все радостно кричали, пели и пускали в воздух стрелы.

А потом отец Номтаймет пригласил всех на пир. То был великий праздник! Целых десять долгих дней и ночей все пели и плясали. И вот наконец праздник завершился – дни веселья и пира остались позади. Но на рассвете одиннадцатого дня люди по-прежнему продолжали плясать! Всех обуяла плясовая лихорадка…
Длинной вереницей, напевая, поплясали они по тропе, ведущей за деревню. Вот остался позади последний дом. И люди плясали уже посреди знакомых холмов, вверх-вниз, через заросли колючек, по скалам да по камням.
Когда на пути плясунам встречались ручьи, они плясали прямо по ним. А за рекой, на широком лугу, они вновь сделали круг и завели хоровод. Потом опять выстроились в линию, поплясали через холмы, вверх по склонам. Там, увидев новый ручей, все задержались, чтобы напиться и отдохнуть. А потом снова поплясали – теперь дальше, вниз по склону.
Голод не мучил их, потому что люди научились срывать ягоды и ловить мелкую дичь, не нарушая танца. И так плясали они через холмы и ручьи. Уже и мокасины их изорвались, а из одежды остались только пояски да обрывки фартуков.
Плясуны забрались далеко-далеко от дома и попали в края, о которых знали только понаслышке. Это был богатый край, там водилось много оленей, росло множество ягод и проживало немало незнакомых людей. Плясуны охотились, собирали ягоды, ели их у реки и лишь толстели, подружившись с речными народами. От них люди научились ловить рыбу, ведь раньше они этого не умели.
А наевшись рыбы, плясуны ощущали в себе прилив новых сил и вновь принимались за пляску. Им хотелось теперь только плясать да ловить всё больше и больше рыбы. Поэтому они стали плясать вдоль ручьёв – там, где рыбы водилось больше.
Покинув родной дом в пору весенних ветров и зелёных трав, они заметили, что листья стали вянуть и опадать. Направляясь дальше по реке, странники оказались в краю, им совсем неведомом, о котором они ничего не слыхали прежде. Здесь жили люди, чья речь была им незнакома, а земля становилась болотистой и низменной, а потом плясуны увидели, как река впадает в море. И в изумлении застыли, глядя на море.
После, устав от новых впечатлений, они заплясали снова, оставив реку за спиной. К тому времени листья уже совсем опали, миновала пора туманов, и пришёл черёд морозной луны. Теперь они видели вокруг только бури да потоки дождя, но всё продолжали плясать – то по камню, то по пескам.
Вот миновала и пора бурь да холодов – их сдули ветерки пробуждающейся земли. Теперь плясуны повернули прочь от моря, а ветерки подгоняли их, направляя в сторону дома. Люди вошли в родную деревню как раз в ту пору, когда зелёный клевер новым ковром покрыл землю.
Наконец танцоры были дома, и плясовая лихорадка покинула их. Она продлилась целый год и увлекла людей в странствие по всему свету. С тех пор всю свою жизнь Номтаймет рассказывала детям, а те – своим о том, какой пир задал в её честь отец, и о плясовой лихорадке, охватившей всех – и гостей, и хозяев.

— КОНЕЦ —