Кобылица-златыница, свинка — золота щетинка и золоторогий олень

Страница 2 из 2

Кобылица-златыница, свинка — золота щетинка и золоторогий олень (сказка)

Вот братья приехали, рассказывают.
— Чё, не я ли там был?
— Ох ты, дурак ты такой! Да тебя свяжут, и нам не уйти!
— А вот я-то и был. — На третий день опеть братья собираются ехать. Ванюшка просится.
— Дайте кого-нибудь мне, я хоть по грибы съезжу.
— Но вот там жеребенка возьми — издавили волки. Езжай по грибы.
Вот он едак же сделал: до ограды доехал, за хвост издавленного жеребенка дернул — шкуру на огород, мясо под огород:
— Ешьте, сороки-вороны, поминайте батюшку! — Сам пошел в чисто поле. Свистнул по-молодецки, гаркнул по-богатырски:
— Где мой Бурка-космач ни гулял, был бы на пору готов!
Бурка бежит — мать-сыра земля дрожит, лес ломится, трава клонится, зелены луга хвостом застилат, промежду ног мелки реки пропускат, из ноздрей пал пышет, из ушей дым столбом валит. Стал перед его, как лист перед травой.
Ванюшка в право ухо влез, в лево вылез — всю богатырскую сбрую вынес, на себя и на коня. Клал потнички на потнички, коврички на коврички, поверх ковриков черкасско седло о двенадцати подпругах шелковых, шелк шамотинский. Шелк не рвется, булат не гнется, чисто серебро в грязе не ржавеет. Вставал на стремя тальянско, садился в седло черкасско, драл своего коня по крутым бедрам.
Конь рассержался, от земли отделялся — скакал выше леса стоячего, ниже облака ходячего.
Прискакал к царскому терему и на третий этаж залетел. А царевна под этот момент Ванюшку золотым кольцом ударила в лоб, и у него стало воссиять. Народ ревет:
— Лови! Держи! — А его и след простыл.
Приезжат домой, коня отпускат. Всяких грибов — червенистых, всяких — бабам насобирал, нарвал. Лоб залепил, домой прибежал. Закутался, замазался, на печку залез.
Но, сказка-то скоро сказывается, а время-то много идет. Там по всем городам жениха этого ищут. Искали, искали — не нашли. А потом тут и говорят:
— А вот какой-то дурак все на печке сидит. Не он ли это был?
Царь поехал со своей дочкой. Царевна зашла, посмотрела на Ванюшку и говорит:
— Дайте-ка мне водички, я его обмою.
Взяла корчагу сняла, тряпочки размотала, Ванюшку вымыла, очистила — на лбу у него воссияло, как адали-звезда!
Она говорит отцу:
— Папочка, не прикажите казнить, прикажите речь говорить: вот это и есть мой жених!
А Ванюшка стал красавец — ни в сказке сказать, ни пером описать! Папонька видит, чё получилось: тако только в сказках быват. Пришлось свадьбу играть.
Все-таки царю не любо, что дочка за простого мужика пошла. Думает: «Я тебя допеку!» — и вызывает к себе Ванюшку с братьями.
— Вот, Ванюшка, како дело: за такими-то горами, за такими-то лесами живет кобылица-златыница, о двенадцати жеребцах. Вот кто мне эту кобылицу достанет, я тому полцарства отдам, а кто не достанет, тому мой меч — того голова с плеч!
Вот братья Ванюшкины засобирались: мы-де, пойдем, че же: «полцарства отдам!»
Вот долго ли коротко, низко ли высоко, близко ли далеко — ходили-ходили, искали-искали. Никого не нашли. А Ванюшка вышел в чисто поле, свистнул по-молодецки, гаркнул по-богатырски, заседлал своего коня и поехал. Подъезжат к медному дворцу, к нему выходит старушка. Тепериче эта старушка спросила его:
— Ты куды, дитятко, собрался?
— Да так и так: ищу кобылицу-златыницу о двенадцати жеребцах.
— О-ёханьки! Вот у меня дальше сестра живет, в серебряном дворце. Я дам тебе шкатулочку медну, ты покажешь — сестра тебе поможет.
Поехал Ванюшка дальше. Ехал, ехал — доехал до серебряного дворца. Вышла к нему старушка ишо той старе. Он ей дает шкатулочку, она узнала, что от младшей сестры. Накормила его, напоила и спрашивает:
— А куда же ты, дитятко, путь держишь?
— Я ищу кобылицу-златыницу о двенадцати жеребцах. Не знаешь ли, где она?
— О-о, не знаю! Может, моя старша сестра знает. Вот тебе шкатулка серебряна, езжай по дороге, пока не приедешь к золотому дворцу. Там живет моя старша сестра, она, может, чё знает.
Взял Ванюшка серебряну шкатулку и поехал дальше. Доехал до золотого дворца, встретила его старушка, совсем старая.
Отдал ей шкатулку, она узнала, кто отправил. Накормила его.
— Куда же ты едешь?
— Ищу кобылицу-златыницу о двенадцати жеребцах.
Старушка ему и говорит:
— Я знаю, где она живет. Поезжай на закат солнца, едь десять дён. В дремучем лесу пасется кобылица-златыница о двенадцати жеребцах. Ты своего коня отпусти, а сам садись на дуб и жди, когда прибежит кобылица и будет чесаться об этот дуб. Тут ты на нее прыгай да держись покрепче.
Усидишь — будет счастье твое. — Потом эта старушка дала Ванюшке золоту шкатулку и сказала, чтобы он открыл эту шкатулку, когда есть захочет: тут будет ему пивошна-разливошна и всяка всячина.
Ванюшка поблагодарил старушку и поехал дальше.
Через десять дён доехал до дремучего леса. Своего Бурку отпустил в чисто поле, а сам залез на самый большой дуб и стал ждать.
Вот летит кобылица-златыница о двенадцати жеребцах, подскочила к дубу и давай шоркаться об него.
Ванюшка прыгнул на нее. Стала кобылица-златыница его по белу свету носить. Носила, носила и устала. Ванюшка приехал на ней назад к этому дубу, привязал, а она и говорит человечьим голосом:
— Сколько на меня всадников ни садилось, кроме тебя, никто не мог усидеть. Владей теперь мной!
Вот он ей и повладел. Вывел в чисто поле, за ней жеребцы побежали. Ванюшка свистнул по-молодецки, гаркнул по-богатырски — прибежал Бурка. Ванюшка сел на него, кобылицу в поводу повел.
Ехал, ехал — захотел поесть. Достал шкатулку золоту, отвернул ее влево — выскочили солдатики и ему все выставили. Тут и пивошна, тут и разливошна, и столы, и ковры — все! Ванюшка напился, наелся и спать лег. Он же одетый в богатырскую одежду.
А в это время подъезжают Данила да Гаврила. Они ездили, ездили, не нашли ничё. Подъезжают братья к Ванюшке. Не узнали его, боятся разбудить. Дивятся: и кто же это спит — то ли царь-царевич, то ли король-королевич, то ли могучий богатырь?
Вот он проснулся. Братья его спрашивают:
— Сколько же стоит эта кобылица-златыница о двенадцати жеребцах.
— Она не продажна, она у меня заветна.
— А какой такой завет?
— А ее тот возьмет, кто от рук и ног по пальчику, отдаст. Вот это и есть завет.
Братья постояли, поморщились, друг другу говорят:
— А чё, мы же в перчатках, в обутках ходим. Заживет все! Давай отрубим. — И отрубили себе по пальчику. Отрубили и отдали Ванюшке. Он этот завет в бумажечку завернул. В карман положил. Забрали златыницу-кобылицу с двенадцатью жеребцами и увели. И царю привели, отдали. А Ванюшка, как век не бывал, будто и не ездил, и ничё, — там уж, дома, посиживат. Царю полцарства жалко, он снова говорит:
— Вот за такими-то горами, вот за такими-то лесами ишо есь свинка-золота щетинка и золоторогий олень. Вот если достанете, то все царство отдам и дочь отдам.
Братья опеть засобирались. Чё же, довольны остались, что кобылицу-златыницу привели. Опеть собираются. А Ванюшке горя мало, ничё не думат.
Уехали братья. Ходили-ходили, искали-искали — не нашли ничё. А Ванюшка ночи дождался, вышел в чисто поле, широко раздолье, свистнул по-молодецки, гаркнул по-богатырски — прибежал к нему Бурка-космач и стал перед его, как лист перед травой.
Ванюшка заседлал коня и поехал за свинкой-золотой щетинкой и золоторогим оленем. Ехал-ехал, доехал до первой старушки, потом до второй. Третья старушка, сама стара, ему говорит, где найти свинку-золоту щетинку и золоторогого оленя. А братья сколько время ходили, искали, опеть пришли на туё место. Видят: то ли царь-царевич, то ли король-королевич, то ли могучий богатырь спит. Рядом привязаны свинка-золота щетинка и олень золоторогий.
Вот дождались братья, когда Ванюшка проснулся.
— Чё, продажны у тебя свинка и олень?
— Нет, заветны.
— А чё завету?
— А вон из спины ремень и вокруг задницы с петелькой.
Поморщились. Но да чё, де, — заживет. Ить царство получим все! Все богатство. А то ить «мой меч — голова с плеч» будет. Вот согласились, вырезали друг другу, из спины по ремню с петелькой вокруг задницы, отдали Ванюшке, а сами повели свинку-золоту щетинку и золоторогого оленя.
А Ванюшка уже дома. Вот теперь царь говорит братьям:
— Вас я наградю. А тебе, — Ванюшке говорит, — мой меч — твоя голова с плеч. Ты чё же не нашел? — Ванюшка говорит:
— Царско величество, не прикажи казнить, прикажи речь говорить!
— Говори, говори.
— А вот перед смертью-то мне желательно, чтоб в баньке помыться, да братья чтоб со мной мылись, и вы тоже.
— Хорошо!
Баню затопили. Вот за братьями раз отправили — не идут. А Ванюшка безо всяких пришел, разделся и вместе с царем моется.
Вдругорядь за братьями отправляют — опеть не идут. Что такое? Сам царь оболокся, пошел за ними. Привел. Вот они давай раздеваться, перчатки сняли.
— А это что у вас пальчики отрублены?
— А вот, — Ванюшка за них отвечает, — ваше царское величество, эти пальчики-то — кобылица-златыница и двенадцать жеребцов. Это завет. Это я у них отрубил. А глядите тут чё! — И вытащил из карману, приложил тому, другому из спины ремень с петелькой вокруг задницы. Вот так. — Это — свинка-золота щетинка и золоторогий олень. — Царь ему тогда:
— Но дак, значит, я тебе все царство отдам, а мой меч — их головы с плеч! — Ванюшка и говорит:
— Царско величество, не прикажите казнить, а прикажите речь говорить. Я над имя издевался сам, чтобы вам доказать, что это я все нашел, поэтому я их прощаю, и вы простите!
Царь братьев простил, а Ванюшку царством наделил и сам с имя стал жить-поживать да добра наживать.

— КОНЕЦ —

Русская народная сказка забайкалья