Братья-странники

Страница 1 из 2

Братья-странники (казахская сказка)

 Жил в старину добродетельный и учёный человек, и было у него три сына. Говорят: сын охотника точит стрелы, сын портного кроит халат. А сыновья учёного с младенческих лет всё своё время проводили над мудрыми книгами. Старший из них ещё не умел взобраться на коня, а уже стали приходить к братьям люди на суд и за советом.
Однажды явились к ним два человека с двумя верблюдицами и верблюжонком.
— Дело наше таково, — сказали они. — Каждый из нас имеет по верблюдице. Они всегда вместе паслись в степи. На днях мы пришли за ними и увидели двух новорождённых верблюжат. Один был живой, другой — мёртвый. И вот мы не знаем теперь, кому должен принадлежать верблюжонок, какая из верблюдиц его мать. Обе они ласкают и кормят малыша, и он одинаково ластится к обеим.
Старший брат сказал:
— Ведите верблюдиц к реке.
Средний сказал:
— Перевезите верблюжонка в челне на другой берег.
А младший прибавил:
— Тогда ваше дело решится само собой.
Сделали так, как посоветовали мальчики.
Когда верблюжонок остался один на берегу, он заметался в страхе и жалобно закричал. Верблюдицы тоже встревожились и заревели. Одна стала беспокойно бегать вдоль берега, а другая ринулась с обрыва в воду и поплыла к верблюжонку. Тут все сразу поняли, что это и была его мать.
Слух о великом разуме необыкновенных детей от всадника к всаднику, от прохожего к прохожему распространился по всей степи. Старый учёный был счастлив и горд своими сыновьями.
Шли годы. Отец старился, дети подрастали. И вот, когда братья достигли возраста юности, учёный сказал им:
— Не тот знает, кто много прожил, а тот, кто много видел. Кому известна истинная цена золота? Не богачу, а золотых дел мастеру. Кому известно качество пищи? Не тому, кто ел, а тому, кто стряпал. Кто может указать верную дорогу? Не тот, кто собирается в путь, а тот, кто его проехал. Оставьте же ваши книги и отправляйтесь в странствие по земле, чтобы изучить книгу жизни, мудрейшую из книг.
Отец благословил сыновей, и они на долгие годы покинули родное жилище.
Вот идут братья как-то по одной из тысяч земных дорог и ведут меж собой разговор.
Старший сказал:
— По этой дороге недавно прошёл усталый верблюд.
Средний сказал:
— Да, и у этого верблюда нет левого глаза.
Младший сказал:
— А поклажей его был мёд.
В это время им навстречу попался встревоженный и запыхавшийся человек.
— Вы не видели по дороге верблюда? — спросил он. — У меня воры верблюда увели.
— Твой верблюд прошёл дальний путь и очень устал, не так ли? — спросил старший брат.
— Да, — ответил встречный.
— И он у тебя кривой на левый глаз? — спросил средний брат.
— Да-да! — обрадовался незнакомец.
— Не мёд ли он нёс на себе? — спросил младший брат.
— Мёд! Мёд! Говорите скорей, где же мой верблюд?
— Этого мы не знаем, — ответили братья, — мы не видели его.
Незнакомец возмутился:
— Как вы смеете лгать, что не видели верблюда, если вам известны все его приметы? Вы, наверно, и украли верблюда да припрятали где-то в потайном месте.
И он поднял такой шум, что его услышали проезжавшие неподалёку ханские воины. Они прискакали на крик и всех четырёх доставили к хану.
Хан начал допрос.
— Вы утверждаете, что не видели пропавшего верблюда, — обратился он к сыновьям учёного, — но тогда каким же образом вы смогли так точно описать его владельцу?
Старший брат сказал:
— Что верблюд прошёл немалый путь, я догадался по его следу: утомлённое животное тянет ноги, у него длинный след.
Средний сказал:
— Что верблюд слеп на левый глаз, я установил по тому, что он срывал на ходу траву лишь с правой стороны дороги.
Младший сказал:
— Трудно ли было понять, что верблюд тащил мёд, если над дорогой роями вились мухи.
Хана поразила наблюдательность братьев и то достоинство, с каким они отвечали на его вопросы. Но ему захотелось ещё раз испытать их сообразительность. Завернув незаметно в платок спелый гранат, он показал его братьям и спросил:
— Что у меня в руке?
Старший брат сказал:
— Это нечто круглое.
Средний сказал:
— Притом — очень вкусное.
А младший заключил:
— Одним словом, это гранат, великий хан.
Хан просиял.
— Верно! — воскликнул он. — Никогда ещё не встречал я столь проницательных людей. Вы очень молоды, но мои бородатые визири ничего не стоят против вас. Оставайтесь у меня на три дня, будете по очереди разбирать тяжбы моих людей, и если я признаю суд ваш справедливым, то сделаю вас своими визирями.
Услышав такое, старые визири возненавидели трёх юных мудрецов лютой ненавистью и решили во всём вредить им, чтобы не делиться с ними доходами, властью и расположением хана.
В первый день суд вершил старший брат. К нему привели двух человек. Один сказал:
— Я бедный пастух. Вчера из нужды зарезал своего лучшего барана, а сегодня весь день продавал мясо на базаре. Всю выручку я положил в кошелёк, а этот человек вытащил его у меня из кармана.
Другой с возмущением отрицал свою виновность:
— Пастух лжёт. У меня есть кошелёк с деньгами, но это мой собственный кошелёк. Плут возводит на меня напраслину и хочет отсудить чужое.
Судья сказал:
— Дай сюда кошелёк. Мы в минуту выясним, кому принадлежат деньги.
Он приказал ханским слугам принести чашу с кипятком и высыпал в неё из кошелька монеты. Вода тотчас покрылась слоем жира, точно в ней варили баранину. Теперь не оставалось сомнения, что пастух был прав. Судья отдал ему деньги, а вора приказал взять под стражу.
На второй день судил средний брат.
На суд пришёл бай, толстый, как набитый мешок, таща за рукав какого-то оборванного горемыку.
Бай сказал:
— Этот оборванец выплакал у меня взаймы чарак мяса, сказав, что у него умирает ребёнок. Он клялся вернуть долг через неделю, даже если бы для этого ему пришлось вырезать мясо из собственной икры. Ребёнок давно умер, недели идут, а хитрец и не собирается отдавать мне мясо или заплатить за него.
Судья спросил у бедняка:
— Почему ты не вернул баю долг?
— У меня ничего нет, — дрожа от страха, отвечал бедняк, — раньше осени я не смогу рассчитаться с баем.
— Но я не намерен ждать до осени! — вскричал бай.
— Тогда, — сказал судья, — я решу дело так. Возьми, бай, нож и вырежь из икры ответчика чарак мяса. Ровно чарак! А если кусок будет хоть на просяное зерно тяжелее или легче, я велю исполосовать тебя плетьми.
Бай оцепенел от недоумения и вдруг, путаясь в полах халата, бросился наутёк. Все посмеялись над ним, а бедняк стал благодарить судью за милостивый приговор.
На третий день судить досталось младшему брату. Приехали к нему двое молодых людей. Тот из них, что был выше ростом и шире в плечах, оказался истцом, и он стал жаловаться:
— Мой приятель отнял у меня золотой.
Ответчик оправдывался:
— Я заработал золотой честным трудом. У меня и в мыслях никогда не было обижать людей.
Судья спросил у истца:
— А был ли свидетель, когда твой приятель напал на тебя?
— Нет, свидетеля не было.
— В таком случае, — сказал судья, — спор ваш будет решить нелегко. Я подумаю над ним. А вы покамест потешьте меня борьбой. Победитель в борьбе получит от меня подарок.
Судья погрузился в размышления, а джигиты схватили друг друга за кушаки и начали бороться. Не прошло и четверти часа, как истец трижды повалил ответчика.
— Довольно, — сказал судья. — Истина обнаружена и приговор мой готов. И неразумному ясно, кто из двух борцов сильней. У всех на глазах истец три раза подряд одолел ответчика. Так можно ли поверить, чтобы слабый отнял деньги у сильного? Нет, ответчик ни в чём не виноват, а тебя самого, наглый истец, следовало бы сурово наказать за клевету и вымогательство. Но я дарю тебе, как обещал, прощение за твоё искусство в борьбе. Идите, помиритесь и постарайтесь снова стать друзьями.
Весь народ приветствовал справедливый суд трёх братьев, и хан тоже остался ими доволен. Только старые визири злобствовали и негодовали. Они пытались внушить хану, что братья — тёмные проходимцы, что безрассудно доверяться неведомым пришельцам, что скорее всего они подосланы к хану врагами и замышляют против него нечто недоброе. Но хан прикрикнул на наушников и объявил всем свою волю:
— Назначаю трёх юных мудрецов своими визирями. Днём они будут помогать мне в делах правления, вечером — развлекать рассказами, а ночью — охранять мой сон.
Потекли дни. Хан всё больше привязывался к юношам. Целыми часами по вечерам он слушал их речи и засыпал, убаюканный диковинными историями. Братья по очереди прислуживали хану, и всем им он оказывал внимание, но особенно отличал младшего. Потому-то старые визири и ожесточились так против юноши. Изнывая от зависти, они сговорились его извести.
В один из дней, когда младшему брату выпала очередь быть неотлучно при хане, визири тайком подкинули в дворцовую спальню ядовитую змею. Они надеялись, что хан, увидев змею, заподозрит в злом умысле своего любимца, распалится от возмущения, и тогда легко будет склонить его расправиться со всеми тремя братьями.
Наступила ночь. Хан лежал в постели, а молодой визирь рассказывал ему одно за другим древние предания. Он говорил так складно, точно держал перед собой невидимую книгу. Заслушавшись, хан только за полночь забылся сном.
И тут юноша, намереваясь погасить светильник, увидел ужасную змею, ползущую к ложу хана. Не растерявшись, он выхватил меч, отсек змее голову и кинул разрубленное змеиное тело под постель. Он уже готов был вложить меч в ножны, как потревоженный шумом хан пошевелился и открыл глаза.
Увидев перед собой своего молодого визиря с обнажённым мечом в руке, он вскочил на ноги и закричал:
— Караул! Меня хотят убить!
Тотчас в спальню вбежали телохранители, схватили юношу и бросили его до утра в темницу.
А наутро хан созвал на совет всех визирей, чтобы разобрать дело и решить участь заключённого.
Визири говорили по старшинству, но все одно и то же: они, не скупясь на слова и соревнуясь в красноречии, обвиняли юношу в измене, вероломстве и покушении на жизнь своего владыки и благодетеля, а в заключение требовали для него самой жестокой и мучительной казни. Слушая их, хан кивал головой и всё больше мрачнел. Визири ликовали в душе, не подавая в том вида, и были заранее уверены в успехе своего бессовестного заговора.
Но вот очередь дошла до старшего брата обвиняемого.
— Позволь, великий хан, — начал он, — вместо судебной речи рассказать тебе старинную притчу, как это делал я с братьями столько ночей у твоего изголовья.