Золотой гусёнок
Страница 4 из 5
Золотой гусёнок (сказка Дика Кинга-Смита)
Глава седьмая
Прошло несколько недель. На Горестной ферме всё обстояло благополучно: коровы давали много молока, свиньи довольно хрюкали, окружённые своим чрезвычайно многочисленным потомством, утки неслись как заведённые.
А вот в «Галапагосе» всё обстояло далеко не так безоблачно. Нет, нельзя сказать, чтобы сэр Дэвид Оттербери печалился, — да и как он мог печалиться, если погладил золотую гусыню? — однако на сердце у него было неспокойно. Ведь небывалая, уникальная птица находилась всего в каких-нибудь нескольких милях, а поведать о её существовании было нельзя ни одной живой душе. Слово есть слово: сэр Оттербери обещал фермеру Шляппу хранить молчание.
Но теперь, когда зоолог убедился в реальности существования золотой гусыни и самолично погладил Удачу по сверкающим перьям, убеждение в том, что он уже когда-то и где-то читал о золотом гусе, крепло и росло. Да-да, какая-то легенда, это точно. Сэр Оттербери перерыл всю свою обширную библиотеку, проштудировал всю орнитологическую литературу — то есть книги, посвященные птицам, — но упоминания о золотом гусе так и на нашёл.
А потом однажды ночью зоологу приснился странный сон, но, проснувшись, сэр Оттербери вспомнил из него лишь два слова: Anser Aureus.
Сэр Оттербери понял, что это латынь, а затем мысленно перевёл таинственные слова на английский, и получилось вот что:
ЗОЛОТОЙ ГУСЬ
«Древний Рим! — Зоолог обрадованно вскочил с кровати. — Вспомнил, где я это читал! Да-да, между Древним Римом и золотым гусём есть какая-то связь!»
Сэр Оттербери проглотил завтрак, прыгнул в машину и помчался в ближайшую библиотеку. Там он обложился книгами по истории Древнего Рима и после тщательных поисков нашёл нужную легенду.
«Кто-то, может, и забыл, но только не я! — сказал себе сэр Дэвид Оттербери. — Древние римляне были абсолютно правы: у Удачи есть магические свойства, готов поклясться. Но что, если и насчёт постепенной утраты цвета — тоже правда? Надо как-то уговорить фермера Шляппа, чтобы он снял с меня обещание молчать и позволил показать удивительную птицу по телевизору, пока Удача не превратилась в обычную домашнюю гусыню, вроде своих родителей. Ох, а если она уже начала менять цвет?!»
Сэр Оттербери сдал книги, снова сел за руль и помчался на Горестную ферму. Хозяина он обнаружил в хлеву, где фермер Шляпп собирал навоз.
— Доброе утро, мистер Шляпп, — поприветствовал его зоолог.
— Сэр Дэвид, зовите меня просто Джон, — предложил фермер.
— Хорошо, — согласился сэр Оттербери, — Джон так Джон, а вы, пожалуйста, называйте меня просто Дэвид. А теперь, Джон, скажите, как поживает Удача?
— Прекрасно, сэр.
Зоолог поднял палец.
— Мы же договорились! — напомнил он.
— Ах да, простите, э-э, Дэвид. Удача поживает отлично.
— Она всё такая же золотая с ног до головы?
— Ну да, только… появилась одна странность. Я заметил её только нынче утром.
— В чём именно выражается эта странность?
— Дело вот какое, — сказал фермер Шляпп, — она у нас приучена к туалету, как кошка, я вам, наверно, говорил? Дома у неё стоит лоток, туда она все свои дела и справляет. Кажется, я забыл сказать вам, что помёт у неё всегда был золотого цвета — как она сама. До сегодняшнего утра. Сегодня помёт оказался самым обычным гусиным помётом, такого грязно-белого цвета.
«О беда и кошмар! — ужаснулся сэр Дэвид Оттербери. — Вот оно и началось!»
Глава восьмая
Услышав об обычном гусином помёте, сэр Оттербери сказал себе: «Теперь или никогда!» А к фермеру Шляппу он обратился так:
— Джон, друг мой, не сделаете ли мне одолжение?
— Конечно, сэр, то есть Дэвид. Какое?
— Прошу вас, освободите меня от обещания молчать про Удачу. Позвольте мне рассказать о ней всего двум людям — моим давним коллегам. Уверяю вас, они не проболтаются о золотом гусе.
— Что за коллеги? — подозрительно спросил фермер Шляпп.
— Оператор и звукооператор, — ответил зоолог. — С вашего разрешения, я привезу их сюда, на ферму, и мы заснимем Удачу как можно скорее.
— Её покажут по телевизору?
— Да.
— Но именно этого я хочу меньше всего на свете! — воскликнул фермер. — Если вы покажете Удачу по телевизору, сюда повалят толпы! Наша семья потеряет всякий покой! Что гораздо хуже, найдётся множество желающих не только посмотреть на Удачу, но и погладить её, а то и хуже — украсть! Нет, Дэвид, вы не можете так жестоко поступить со мной! Вы же обещали!
— Минуточку, Джон. Успокойтесь! — попросил его сэр Оттербери. — Кое-чего вы об Удаче не знаете. Послушайте, что я скажу. Обещаю вам, что фильм про Удачу не покажут до тех пор, пока она будет оставаться золотой.
— К чему вы клоните? Она всегда такой и будет.
— Возможно, не всегда.
И сэр Оттербери рассказал фермеру Шляппу древнеримскую легенду о золотом гусе.
— Видите, она может полинять. Вы сами сказали, что сегодня утром её помёт утратил золотой цвет. Процесс пошёл. Завтра, а может, через неделю или через месяц у неё полиняет клюв или лапы или глаза перестанут быть золотыми, а потом и оперение, и она превратится в обычную домашнюю гусыню. Но, Джон, если вы позволите мне заснять её сейчас, так сказать во всем блеске, у нас останется видеозапись. Повторяю, я клянусь не показывать её по телевизору, пока Удача не полиняет.
— А если она так и останется золотой?
— Значит, я вообще не буду показывать этот фильм. Никто, кроме вас, вашей семьи и меня, его не увидит.
«Вдруг древние римляне были правы? — испугался фермер Шляпп. — Вдруг Удача и впрямь со временем утратит золотой цвет? Вот жалость будет, если у нас даже фотографии на память не останется! А тут целая киноплёнка».
— Хорошо, Дэвид, — поколебавшись, согласился он. — Вызывайте своих коллег. Я вам доверяю.
— Благодарю вас, Джон, — с глубокой признательностью сказал сэр Дэвид Оттербери. — Кстати, имейте в виду, что, если фильм об Удаче покажут по телевидению, это принесёт кругленькую сумму, и уж я позабочусь, чтобы большую её часть выплатили вам.
Сэр Оттербери действовал быстро. Через два дня он уже стоял посреди сада фермера Шляппа вместе с оператором и звукооператором (очень милой дамой), рассказывая об удивительной птице, а в это время в кадре золотая Удача плавала по глади пруда в сопровождении своих гордых родителей, сверкая в ярких лучах солнца.
— Золотой гусь — необычная птица, которая никогда раньше не встречалась, — рассказывал сэр Оттербери, стоя за кадром. — Обратите внимание, у этой гусыни золотой окрас с ног до головы, у неё не только оперение золотое, но и клюв, и лапки, и глаза. Итак, перед нами птица, доселе неизвестная науке. Признаюсь, это самое потрясающее открытие за всю мою богатую практику. Единственное упоминание о золотом гусе встречается у древних римлян, в записях двухтысячелетней давности. Древние римляне верили, что Ансер Ауреус — что в переводе с латыни означает «золотой гусь» — обладает магическими свойствами. Согласно поверью, прикосновение к перьям этой птицы дарует небывалое счастье и блаженство.
Как только сэр Оттербери закончил свою тираду, Удача выбралась на берег пруда и целеустремлённо направилась прямо к зоологу. Она остановилась в каком-нибудь шаге от оператора и замерла, как будто в ожидании. Сэр Оттербери вошёл в кадр, наклонился и погладил золотые пёрышки гусыни. Потом он выпрямился, посмотрел прямо в объектив и расплылся в улыбке.
— Древние римляне были абсолютно правы! — воскликнул зоолог.
Глава девятая
На обратном пути с Горестной фермы оператор спросил звукооператора:
— Вот так птичка, а?
— В жизни ничего подобного не видела! — согласилась звукооператор (очень милая дама). — И старина Дэвид, похоже, тоже. Он же прямо лучился от счастья! Помнишь, в прошлом году мы снимали фильм про горных горилл? Они обсели его со всех сторон, детёныши прямо на голову ему забирались, а он был как на седьмом небе. Так вот, сегодня старина Дэвид сиял ещё больше!
— Это точно, — подтвердил оператор. — У меня там такие кадры получились — просто песня.
— Да, а я записала уйму разных сельских звуков — коровье мычание, птичий щебет. И гогот гусей — эта парочка, родители, прямо лопались от гордости за своего чудо-отпрыска. Совсем как люди.
— Запись совсем короткая, а между прочим, кто-нибудь отвалит немалый куш за то, чтобы пустить её в эфир! — заметил оператор.
— Могу себе представить. Жаль, конечно, что всё это нужно держать в секрете. Но когда старина Дэвид велит держать язык за зубами, я его приказы не обсуждаю.
Между тем сэр Дэвид Оттербери вернулся к себе домой в «Галапагос». На прощание он сказал фермеру Шляппу:
— Ну вот, Джон, как только фильм будет готов к просмотру, приезжайте ко мне в гости, и я вам его покажу.
— Как покажете? По телевизору? Но мы же договаривались! Договаривались, что, пока Удача не полиняла, вы фильм на телевидение не отдадите!
— Успокойтесь, Джон, не по телевизору, а у меня дома. В «Галапагосе» у меня имеется нечто вроде маленького личного кинозала, там и посмотрим. А теперь, Джон, можете ли вы кое-что мне пообещать?
— Что?
— Обещайте, что сообщите, как только Удача начнёт хотя бы чуточку линять.
— А вы уверены, что это неизбежно, Дэвид?
— Знаете, Джон, у меня такое неприятное чувство, что древние римляне были правы. Но вы не переживайте. В легенде ведь утверждается, что полинять золотой гусь полиняет, а волшебных свойств не утратит.
Неделю спустя в «Галапагосе» зазвонил телефон.
— Дэвид Оттербери слушает, — сказал в трубку знаменитый зоолог.
— Дэвид, добрый день, это Джон Шляпп.
— Что нового, Джон?
— Правы были ваши римляне. У неё глаза вроде как выцвели, и ещё с лапок и клюва золото почти сошло.
— А оперение?
— Потускнело.
Попрощавшись с расстроенным Шляппом и повесив трубку, сэр Оттербери воскликнул:
— Ай да я! Хорошо, что вовремя уговорил его разрешить киносъёмку. Только-только успели!
Прошла ещё неделя, и фильм об Удаче был готов, но… сама Удача полностью полиняла и больше не сверкала золотом.
Сэр Дэвид Оттербери приехал на Горестную ферму, и семейство Шляпп в полном составе сопроводило его в сад (включая маленького Джека, который как раз научился ходить). В саду паслись обычные домашние гуси. Только уже не двое, а трое.
— Которая из них Удача? — спросила Джилл.
— Удаца усла? — спросил маленький Джек.
— Нет, сынок, она не ушла, просто теперь она тоже белая. Но она всё равно осталась нашей любимой волшебной гусыней. Удача, поди сюда! — позвал он.
Один из гусей живо подбежал к хозяину и остановился в ожидании ласки. Фермер Шляпп и все остальные по очереди погладили ещё недавно золотые, а теперь грязно-белые перья.
Но хотя Удача и утратила своё золотое сверкание, сэр Оттербери, мистер Шляпп, его жена, Джилл и маленький Джек, погладив гусыню, почувствовали себя невыразимо счастливыми.
— Удаца не усла! — звонко заявил малыш, и был прав.