Зимняя сказка (сборник) — Топелиус С.

Страница 4 из 11

Солнце осветило горные хребты, ущелья, снежные пустыни, заледеневшие сугробы, осветило всех гномов и троллей, всех больших и маленьких зверей и храброго Сампо-Лопарёнка.
Солнце весело посмотрело всем в глаза, заглянуло во все сердца, и всем почему-то стало весело. Даже тролли и гномы с Северного полюса, которые больше всех хотели, чтобы солнце навсегда погасло, и те вдруг обрадовались, когда оно взошло. Правда, они все время отворачивались от солнца, но это было одно притворство. И дело кончилось тем, что на радостях они стали кувыркаться и ходить вверх ногами.
Даже горный король со страхом заметил, что у него самого оттаивает сердце. Но — что было еще хуже — начала таять его борода, и скоро она быстрыми ручьями побежала по его снеговой шубе.
Трудно сказать, сколько прошло времени с тех пор, как взошло солнце, — никто об этом не думал, даже Сампо-Лопарёнок.
И вдруг он услышал, как за его спиной олень сказал своему детенышу:
— Пойдем, сын мой! Пора! Надо скорей уходить отсюда, пока волки не смеют нас тронуть!
Тут и Сампо-Лопарёнок вспомнил, какая опасность грозит ему, если он останется на Растекайсе хотя бы одну лишнюю минуту.
Он поглядел по сторонам — олени уже почти все ушли.
И вдруг он увидел великолепного оленя с чудесными золотыми рогами. Недолго думая, Сампо-Лопарёнок вскочил на него верхом, и они понеслись во весь дух вниз по крутому склону горы.
В другое время золоторогий олень ни за что не позволил бы человеку сесть себе на спину, но сейчас он не обратил на это никакого внимания.
— Что это за топот слышен позади нас? — спросил Сампо-Лопарёнок, когда они были на середине горы.
— Это тысяча медведей гонится за нами, чтобы растерзать нас на куски, — ответил золоторогий олень. — Но не бойся, еще ни одному медведю не удавалось схватить меня за копыто!
И он мчался через обрывы и пропасти — все вперед и вперед.
— Кто так громко пыхтит позади нас? — спросил Сампо-Лопарёнок, когда они были у самого подножия горы.
— Это сто тысяч волков гонятся за нами, чтобы съесть нас живьем, — ответил золоторогий олень. — Но не бойся, еще не было на земле волка, который бы догнал меня! — И он понесся так быстро, что его копыта едва касались земли.
— Что это за гром гремит позади нас? — опять спросил Сампо-Лопарёнок. — Может быть, это горы обвалились?
— Нет, — ответил золоторогий олень, и каждая жилка у него задрожала. — Это сам горный король шагает семимильными шагами вдогонку за нами. Теперь мы пропали. От него никто не может уйти!
— Милый золоторогий олень, давай спрячемся где-нибудь, — сказал Сампо-Лопарёнок.
— Нет, — ответил золоторогий олень, — от горного короля нельзя спрятаться. Но если мы успеем добежать до озера, где стоит домик школьного учителя, — мы спасены. Горный король не имеет власти над тем, кто сильнее его.
— Да разве школьный учитель сильнее горного короля? — удивился Сампо-Лопарёнок. — Ведь горный король может раздавить его одним пальцем.
— Это верно, — сказал золоторогий олень. — Но дело в том, что школьный учитель совсем не боится горного короля, поэтому-то он и сильнее его.
— Так мчись же, мой добрый золоторогий олень, скорее мчись по горам и долам, и, когда мы вернемся домой, я накормлю тебя золотым овсом из серебряных яслей!
Но золоторогого оленя не надо было просить, он и так бежал быстрее быстрого — не бежал, а летел.
Вот уже показался домик учителя…
Одним прыжком золоторогий олень перемахнул через ограду, ударом копыта открыл дверь и без сил упал на пороге…
Едва только дверь захлопнулась, как горный король уже бушевал во дворе. Он так колотил по стенам и крыше, что казалось, весь домик сейчас разлетится в щепы.
А учитель как ни в чем не бывало подошел к двери и спокойно спросил:
— Кто там стучит?
— Ты еще спрашиваешь, кто стучит? — закричал горный король. И от его страшного голоса затряслась земля, а домик пошатнулся. — Это я! Отворяй дверь горному королю! У тебя тут спрятался мальчишка, который посмел спорить со мной! Давай его сюда! Я его сейчас проглочу!
— Ах, ваше величество, вам придется немного подождать, — вежливо сказал учитель. — Я должен надеть свой парадный костюм и повязать галстук, чтобы достойно встретить такого высокого гостя.
— Ладно уж! — прогремел горный король. — Да смотри поторапливайся, а не то тебя тоже проглочу, хоть ты и без галстука!
— Нет-нет, как можно, ваше величество! — воскликнул учитель. — Я непременно должен повязать галстук!
Потом он поманил Сампо-Лопарёнка к себе и тихо спросил:
— Откуда ты, малыш? Я никогда раньше не видел тебя в школе.
— А я никогда раньше и не бывал в школе, — ответил Сампо-Лопарёнок. — Я живу на берегу реки Теноёки.
— Как же ты попал сюда? — удивился учитель.
— Видите ли, я был на вершине Растекайса, — сказал Сампо-Лопарёнок, — и мы с горным королем поспорили. Он сказал, что солнце никогда больше не взойдет, а я сказал, что оно непременно взойдет! И я был прав. Но все-таки горный король почему-то хочет меня съесть.
— Это, конечно, несправедливо, — сказал учитель. — А скажи мне, как тебя зовут?
— Мать зовет меня Лопарёнком, а отец…
Но в это время стены домика снова зашатались.
— Ну, скоро ли ты будешь готов? — прогремел горный король.
— Сейчас, сейчас, ваше величество! — ответил учитель.
А сам подошел к печке, которая почти совсем погасла, и подбросил несколько поленьев. Пламя мигом вспыхнуло, и жаркий огонь загудел в трубе.
— Эй, ты! — заревел горный король. — Советую тебе поторопиться, а не то я растопчу сейчас твой дом!
И он уже занес ногу над крышей, но сразу же отдернул, потому что из трубы посыпались искры, и великан так обжег себе пятку, что чуть не завыл от боли.
Тут как раз дверь отворилась, и вышел учитель.
Шея у него была повязана самым лучшим — в красную горошину — галстуком, а в руках у него была яркая лампа. Он поднял лампу как можно выше и почтительно сказал:
— Прошу простить меня, ваше величество, что я заставил вас ждать…
Но горный король не дал ему закончить.
— Как ты смеешь светить мне в глаза — мне, королю вечного мрака! — закричал великан и покрепче зажмурился. — Где мальчишка? Я спрашиваю, где мальчишка, который осмелился со мной спорить? Его зовут Сампо.
— Сампо? Простите, ваше величество, но здесь нет такого мальчика. Если хотите, вы можете сами поглядеть. — И он еще выше поднял лампу.
— Что? Ты, кажется, тоже вздумал спорить со мной! — загремел горный король.
И он протянул свою страшную ручищу, чтобы схватить учителя. Но так как он очень боялся лампы, то открыть глаза он не решался. Поэтому учителю ничего не стоило увернуться от горного короля. Он ушел, можно сказать, прямо у него из-под рук.
Тут уж горный король разбушевался не на шутку. Он топал ногами, тряс головой и в конце концов разразился такой метелью, что в один миг весь домик был занесен снегом до самой крыши. Только кончик трубы высовывался еще наружу, но скоро и он скрылся.
Когда горный король приоткрыл глаза, кругом был мрак, холод и снег…
— Ну-ка теперь поспорь со мной! — закричал горный король и, прихрамывая, зашагал к себе на Растекайс.
С тех пор никто никогда не встречал горного короля. Видно, он не решается больше спускаться с вершины Растекайса.
А наутро взошло солнце, снег растаял, и маленький домик учителя снова стоял как ни в чем не бывало. Сампо-Лопарёнок поблагодарил учителя и стал собираться в путь.
Учитель дал ему свои сани, Сампо-Лопарёнок запряг в них золоторогого оленя, и они помчались к берегам реки Теноёки, домой, к родным местам.
Старый лопарь и лопарка уж и не надеялись увидеть сына живым. Маленький олень давно вернулся один, с пустыми санями. Как же тут было не подумать, что Сампо-Лопарёнка съели волки!
— Вот, отец, — говорила старая лопарка, утирая слезы, — хоть и назвал ты нашего сына Сампо, а не принесло это ему счастья…
— Это ты отпугнула от него счастье, — говорил старый лопарь, тяжело вздыхая. — Не называла бы ты его другим именем, так и не случилось бы с ним беды…
Зато и обрадовались же они, когда Сампо-Лопарёнок, живой и невредимый, подкатил к чуму, да еще на золоторогом олене!
— Видишь, жена, — сказал старый лопарь, — не зря все-таки назвал я нашего сына Сампо. Он у нас и вправду счастливый!
— А разве я что говорю! — согласилась лопарка. — Только, по-моему, и Лопарёнок хорошее имя. Да что имя! Был бы он хорошим человеком, так и счастье свое найдет!
И она по-прежнему называла сына Лопарёнком, а отец называл его Сампо.
И снова они зажили все вместе.
Золоторогий олень тоже остался у них. Правда, Сампо-Лопарёнок кормил его простым овсом из деревянных яслей, но золоторогому оленю очень нравилось и это угощение.
А когда Сампо вырос и стал умным и храбрым, как школьный учитель, он сделал своему другу серебряные ясли и каждый день засыпал в них зерно чистого золота.
Но это уже совсем другая история, и о ней ты услышишь в другой раз.

Кнут-Музыкант

Жил на свете мальчик по имени Кнут. Отца и матери у него не было, и жил он у своей бабушки в бедной хижине на берегу моря.
Берег назывался Жемчужным, хотя, по правде говоря, никто никогда не находил здесь даже самой маленькой жемчужины.
У Кнута была одна рубашка, одни штаны, одна куртка и одна шапка. Летом он бегал босиком — и это не так уж плохо. А на зиму у него были шерстяные чулки и деревянные башмаки — это уж совсем хорошо.
Кнут редко был сыт, но зато всегда был весел. А ведь не так-то просто смеяться, когда от голода все время сосет под ложечкой! Не всякий может этим похвастаться!
Бабушка Кнута пряла шерсть, а Кнут носил продавать ее в усадьбу господина Петермана.
На деньги, которые приносил Кнут, бабушка покупала ржаную муку, а из муки пекла лепешки. Если выручка была хорошая, на столе появлялось даже кислое молоко. Но чаше всего приходилось сидеть на картошке со своего огорода. Правда, ее тоже хватало ненадолго — весь огород был не больше бабушкиного одеяла. Много ли соберешь с такого клочка земли!
Однажды поутру Кнут сидел на Жемчужном берегу и перебирал желтоватые круглые камешки, которые были очень похожи на теплые вареные картофелины. Только, к сожалению, их нельзя было есть, и Кнут забавлялся тем, что ловко закидывал их в воду.
И вдруг он увидел среди камней маленькую камышовую дудочку. Это была самая обыкновенная дудочка. У Кнута было таких с десяток — и подлиннее, и покороче, и потолще, и потоньше. Но эта дудочка, конечно, тоже не была лишней.
Кнут приложил дудочку к губам и легонько дунул.
— Тра-ла-ла! Тра-ла-ла! — весело залилась дудочка.
Кнут дунул еще раз, и дудочка жалобно затянула:
— Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!
Кнут дунул в третий раз, и дудочка ласково запела:
— Баю-бай! Баю-бай!
Кнут снова и снова прикладывал дудочку к губам, но никакой другой песенки она не знала.
Кнут спрятал дудочку в карман, а сам уселся на камень возле воды. В этот день Кнут был очень голоден. На завтрак у бабушки не нашлось ничего, да и на обед, наверно, будет немногим больше.
«Ах, как было бы хорошо попасть сейчас на кухню господина Петермана!» — подумал Кнут, и ему даже показалось, что он слышит запах жареной салаки.
Чтобы не сидеть сложа руки, Кнут решил закинуть удочку. Но рыба, как назло, не клевала.
После вчерашней бури море было неспокойно. Волны, как большие стеклянные горы, набегали на берег и, коснувшись песка, снова отбегали назад.
И вдруг одна волна — самая большая, самая высокая — подкатилась к ногам Кнута, и в шорохе воды ему послышались слова:
— Кнут, не нашел ли ты дудочку морской царевны? Она поет только три песенки. Когда она поет: «Тра-ла-ла!» — все смеются. Когда она поет. «Баю-бай!» — все засыпают. Когда она поет: «Ой-ой-ой!» — все плачут.
— Вот как! — сказал Кнут. — Значит, это волшебная дудочка? Да, я нашел ее, но теперь-то уж ни за что не отдам. Ступай-ка своей дорогой, волна!
Волна что-то сердито пророкотала, но что — нельзя было разобрать, и отхлынула от берега.
А Кнут достал дудочку из кармана и принялся ее разглядывать.
— Так, значит, ты умеешь колдовать? А ну-ка наколдуй, чтобы рыба от меня не уходила!
Кнут дунул в дудочку, и она протяжно запела:
— Баю-бай! Баю-бай!
И вот — не прошло и минуты — у самого берега всплыл один окунь, за ним другой, за другим третий, потом всплыли лососи, щуки, сиги, а там пошла плотва, салака, корюшка и прочая быстрохвостая мелочь, какая только водится в море. Вся рыба, скованная сном, лежала на боку, тихонько покачиваясь на волнах. И уж столько ее было, что хоть руками выбирай!
«Ого! Сегодня у меня будет богатый улов!» — подумал Кнут и побежал домой за корзинкой.
Но когда он вернулся, к берегу нельзя было подойти. Дикие утки, гуси, лебеди и другие незваные гости слетелись сюда, почуяв добычу, и с жадностью пожирали сонную рыбу.