Засыпайка в рыбацкой деревне — Дагмар Нормет

Страница 11 из 19

Засыпайка в рыбацкой деревне (повесть)

История одиннадцатая,
в которой Майли осенила ценная мысль, оплошал молодой рабочий сцены, а усердие Шерстинки чуть не стало роковым для кукольного спектакля

Часа в четыре в Кивинеэме начались сборы в театр. Дедушка Элмар в белой рубашке и новом серо-синем костюме казался совсем чужим. И пахло от него уже не рыболовными сетями, а одеколоном. Глядя на бабушку Салме, Мати удивлялся, как она помолодела, надев цветастое шелковое платье и аккуратно уложив волосы.
Все были оживлены. Только обиженный Тупс куксился в кресле-качалке.
— Собака останется долга! — сказала бабушка, и собака поняла, что так тому и быть.
— Тупс ведь тоже хочет повидать Буратино! — попробовал возразить Мати. — А Буратино захочет повидать Тупса…
Но бабушка прекратила торг.
— Успеется! Повидаются после спектакля, когда твоя бабушка придет к нам. В Народный дом с собаками не ходят. Точка!
А когда бабушка говорила «Точка!», это была именно точка.
Они как раз выходили из дома, когда во двор вошла Майли.
— Мати, мне нужно с тобой поговорить!
— Говори!
— Погоди, пусть они уйдут вперед! — прошептала Майли.
За спиной дедушки и бабушки она раскрыла свою сумку и сказала:
— Смотри, что у меня есть.
Мати заглянул — в сумке лежал большой желтый клубок.
— Я подумала — пусть Шерстинка тоже сходит на спектакль, — объяснила Майли. — Нигде-то она не была, ничего-то не видела. Пусть посмотрит представление, узнает жизнь.
— Ценная мысль! — одобрил Мати. Он и сам много чего узнал благодаря спектаклям кукольного театра. — А разве так, без глаз, она что-нибудь увидит?
— Сейчас бы сюда Засыпайку! — сказала Майли.
— Конечно! Теперь подавай им Засыпайку! — раздался обиженный голос, и ставший видимым человечек сердито переступил с ноги на ногу. — А вот чтобы меня просто так, ради меня самого, пригласили на спектакль — как же, дожидайся!
— Засыпайка, ну, что ты капризничаешь, — расстроился Мати. — Ведь ты и так везде ходишь со мной. А о кукольном театре мы уже давно договорились.
— Ну, ладно, ладно, — смягчаясь, пробормотал Засыпайка, соединил концы указательных пальцев и произнес:
Трипс, трапс, труль!
восемь дырок,
пять кастрюль!
Желтый клубок выпрыгнул из сумки, закрутился, и вот перед ними уже стоит на траве знакомая толстушка.
— Куда мы идем? — спросила Тинка-Шерстинка, поправив юбку.
— Мати, Майли, что вы там копаетесь? Давайте скорее! — крикнула, оглянувшись, Салме.
Засыпайка повернул шапку в нормальное положение и растаял. А Шерстинка — дети не успели сосчитать до трех — уже сидела у Майли на руках!
— Сиди спокойно и не моргай! — попросила ее Майли.
— Почему я должна сидеть спокойно? — полюбопытствовала Шерстинка.
— Будешь сидеть тихонько, подумают, что ты кукла. А маленькая девочка может взять с собой в театр куклу, верно? — спросила Майли с лукавой улыбкой.
— А что если я не буду сидеть спокойно?
— Тогда подумают, что ты кукла из кукольного театра и заставят тебя играть на сцене. — Мати решил припугнуть Шерстинку.
— Все ясно! — сказала Шерстинка и застыла, как магазинная кукла. Похоже, бабулька оказалась довольно сообразительной.
Как ручейки в широкую реку, вытекали из своих калиток на проселок кясмуские театралы. Дети, папы с мамами, дедушки с бабушками, дошколята из детского садика, а вдали пестрела вереница ребят из летнего лагеря. Все спешили в Народный дом на опушке леса.
— Мы с дедом купим билеты и займем места в зале, — сказала Салме. — А ты сходи за кулисы, передай бабушке привет и скажи, что после спектакля мы ждем ее в Кивинеэме.
С криком: «Будет кофе с ватрушками!» — Мати вместе с Майли, невидимым Засыпайкой и неподвижной Шерстинкой влетел в комнату артистов.
— Мальчик, ты куда? — остановил его молодой человек в синем комбинезоне.
— А ты кто такой? — спросил в ответ Мати. Он знал в кукольном театре всех, и все знали его. А этого человека он видел впервые.
— Я рабочий сцены.
— А вот и нет! — сказал Мати. — Я знаю рабочего сцены в «Золотом ключике». Его зовут Юри.
— Твой приятель Юри в отпуске. Его заменяет Яан, наш новый рабочий сцены, — объяснил седой дядечка в костюме папы Карло. — Ты, конечно, к Буратино? Вон она, под пальмой сидит.
В заднем углу сцены стояли приготовленные к спектаклю декорации. И там, под картонными пальмами сидели таллиннская бабушка Мати, которую звали Буратино, и таллиннский дедушка Мати, исследователь морских глубин. Они сидели счастливые, взявшись за руки. Мати пошел к ним.
— Здравствуй, Мати! — обрадовалась бабушка. — Как приятно встретиться здесь, под пальмами.
— Да, вот так, всего несколько минут и видится моряк со своей Буратино, — печально сказал дедушка.
— Вот выйду на пенсию, наймусь к вам на корабль коком, — засмеялась бабушка. — Тогда нас не будут разлучать ни море, ни театр.
— Как же! — вздохнул дедушка. — Ты выйдешь. Да ты до конца жизни будешь играть в свои куклы.
Майли стояла чуть поодаль и с интересом оглядывала закулисный мир. Но ей чем дальше, тем трудней становилось держать Шерстинку, потому что толстушка оказалась тяжелой, и руки устали. Она взяла и усадила Шерстинку на угол какого-то ящика.
— Веди себя прилично! — наставительно сказала Майли.
Шерстинка повела себя так прилично, что не ответила и даже глазом не моргнула. А Майли заметила Буратино и поскакала к ней.
— Смотри-ка, и Майли здесь! — обрадовалась бабушка. — Выходит, сегодня в зале у меня будут старые знакомые. Это прекрасно.
— Бабушка Салме и дедушка Элмар тоже пришли, — сообщил Мати. — И бабушка велела передать, чтобы вы после спектакля приходили в Кивинеэме. На кофе с ватрушками!
Дедушка улыбнулся:
— Знаменитые ватрушки!
Пока ребята разговаривали с бабушкой, Яан оглядывал свои владения. И так как рабочим сцены он был без году неделя, то относился к своим обязанностям очень прилежно. Заметив неподвижную Шерстинку, он рассердился — кукла не на месте! — Взял и пристроил ее на подставку, где сидели все куклы из «Золотого ключика».
— Если не буду сидеть прилично, — вспомнила Тинка-Шерстинка, — меня заставят играть на сцене. Не знаю, что такое сцена, но мне страсть как хочется поиграть!
Шерстинка мигнула, шевельнула головой. Но куклы не обратили на нее никакого внимания.
— Деревяшки бесчувственные! Чурки! — в сердцах прошептала бабулька.
Куклы и не пикнули.
Шерстинке стало скучно. Ее привыкшие к труду пальцы жаждали действия. А тут — только руку протянуть! — заманчиво торчала красная шерстяная ниточка. И Шерстинка протянула руку и начала сматывать нитку. Получился премиленький красный клубок. Но красная шерсть вдруг закончилась. Пошла синяя. Шерстинке это не помешало — она, знай себе, мотала дальше.
Когда нитка кончилась, бабулька подняла взгляд от своего красно-синего клубка и увидела рядом с собой довольно унылую фигуру: деревянную куклу с длинным острым носом в шапочке-чулке в красную, белую и синюю полоску. Кроме белого воротничка на кукле ничего больше не было.
Но Шерстинке некогда было раздумывать над этим — мысли ее уже были в работе. Она достала из кармана спицы и принялась вязать шарф. В синюю и красную клетку. Чтобы шарфик вышел красивее, она ввязывала в этот рисунок все, что под руку попадалось. Ей было из чего выбрать: серебряные кудри Мальвины и красные пуговицы-кисточки Пьеро, усищи кота Базилио и пышный хвост лисы Алисы, угольно-черная борода Карабаса-Барабаса и несколько незабудок. Шерстинка вязала-повязывала, и из-под ее искусных пальцев струился серо-буро-малиновый шарфик.
В это время невидимый Засыпайка стоял рядом с Мати, увлеченно слушая и поглядывая по сторонам. На его невидимом лице сияла невидимая улыбка, потому что радость встречи дедушки и бабушки согревала и его сердце.
Вдруг свет погас, но тут же зажегся снова. Значит, скоро начнется спектакль.
— Ну, друзья, теперь в зал, — сказала бабушка.
— И я тоже? — расстроенно спросил дедушка. Засыпайка показалось, что он сейчас заплачет.
— Ты можешь посидеть тут, за кулисами, — смилостивилась бабушка и чмокнула его в щеку. — Хоть посмотрю на тебя подольше…
Мати и Майли уже уходили со сцены, как вдруг бабушкин крик пригвоздил их к полу:
— Господи! — кричала бабушка. — Где его костюм? Смотрите — он же совсем голый!
Дети посмотрели: рядом с деревянной куклой на скамейке лежал большой желтый клубок шерсти.
— Кто-то распустил костюм Буратино, — чуть не рыдала бабушка. — Но ведь на нем не было ничего желтого. Курточка была красная, штанишки синие, а это — ой — господи! — вы только посмотрите на это… это… — бабушка хватала ртом воздух и тыкала пальцем в серо-буро-малиновый шарфик.
Вновь погас и зажегся свет.
— Второй звонок, — озабоченно сказал дедушка. — Сейчас начнется спектакль.
— Да нельзя начинать! Нельзя! — причитала бабушка.
— Почему нельзя? Что случилось? — спрашивали подходившие актеры. Но, взглянув на подставку с куклами, потрясенно умолкали. Все герои их спектакля висели, связанные вместе за волосы и хвосты, бороды и пуговицы.
По ту сторону занавеса гудел зрительный зал. После третьего звонка зрители угомонились. Все взгляды устремились на занавес: вот сейчас он раздвинется и начнется «Золотой ключик». Но занавес все не раздвигался. Наконец по залу прокатились нетерпеливые аплодисменты.
— Скандал! — простонала бабушка. — Катастрофа!
— Засыпайка, помоги! — прошептал Мати.
И Засыпайка сделал все, что мог. Сначала вышел на сцену, встал перед залом, снял волшебную шапку и усыпил всю публику. Потом улыбнулся каждому актеру отдельно и таким манером покончил с их смятением. Сладкий сон опустился на сцену.
— Порядок! — улыбнулся Засыпайка и стал размышлять, что же делать с куклами. — Без Шерстинки мне, пожалуй, не обойтись, — подумал он, соединил концы указательных пальцев и пробормотал:
Трипс-трапс-трулль,
восемь дырок, пять кастрюль!
Желтый клубок завертелся, спрыгнул, как мячик, на пол и снова превратился в Тинку-Шерстинку.
— Ты здесь такую кашу заварила! — укоризненно сказал Засыпайка.
— Кашу? Да меня никто и никогда не видел с ложкой! — обиделась Шерстинка. — Мое дело — украшать дом, чтобы глаз радовался.
— Вот и доставь мне такую радость, распусти свой шарф со всякой всячинкой, — попросил Засыпайка, — и свяжи костюм кукле Буратино, да поживей!
— Как это «поживей»?
— Как только можешь!
— Тогда помогай мне!
И Шерстинка вместе с Засыпайкой распустили шарф и одели Буратино.
— Готово! — сказал Засыпайка. — Теперь полезай к Майли в сумку.
Засыпайка повернул свою шапку и растаял, проснулись актеры, проснулся зал. Всем показалось, что они просто на минутку задумались. Бабушка не переставала удивляться, откуда вдруг у ее куклы появился новый наряд. Раньше на Буратино была красная курточка и синие штаны, а сейчас вдруг наоборот — куртка синяя, а брючки красные!
— Мати, ты понимаешь, в чем тут дело? — спросила бабушка.
Мати кивнул.
— Значит, Засыпайка?
— Угу, — произнес Мати. — А кто же еще.
Как бы там ни было, спектакль удался. И прежде чем автобус кукольного театра отправился дальше по гастрольному маршруту, бабушка Буратино успела провести часок в кругу семьи на веранде в Кивинеэме. Для Мати это был праздник: за столом сидели обе бабушки и оба дедушки! А на столе красовались знаменитые ватрушки бабушки Салме. И до чего же вкусно они пахли!