Я познаю мир. Поведение животных — Зорина З. Полетаева И.
Страница 26 из 33
Я познаю мир. Поведение животных
Учебные бои
Наблюдения показывают, что молодые животные обычно не используют в играх никаких движений, опасных для товарищей. Так, например, в агрессивных играх черных хорей отсутствуют наиболее жестокие формы нападения. Детеныши хорьков никогда не пытаются хотя бы слегка укусить в затылок товарища по игре, потому что взрослый хорь таким укусом мгновенно убивает жертву. Их детеныши во время игры никогда не издают и того панического визга, которым реагируют на опасность взрослые животные.
Макаки-резусы в игре тоже никогда не доводят до конца свои агрессивные наскоки — при укусах, которые обезьяны наносят друг другу во время игры, челюсти у них никогда не смыкаются. Иными словами, это бывают укусы «понарошку».
И напротив, некоторые игры заключаются в том, что какие-то движения усиливаются и повторяются многократно. Например, животное без конца скачет и носится взад-вперед без видимой цели.
А вот потасовки молодых животных, похоже, имеют определенный смысл, они не бесцельны. Судя по тому, что такие «учебные бои» встречаются у детенышей большинства видов, они, наверное, играют важную роль в формировании поведения. Они явно помогают молодому животному опробовать все те приемы нападения, бегства и подчинения, которыми нужно хорошо владеть, чтобы в дальнейшем уметь жить самостоятельно. Общественные животные во время таких потасовок «отрабатывают» приемы, необходимые для того, чтобы занять и удерживать соответствующее положение в своей группе, стаде или стае.
Играть — так с выдумкой!
Иногда играющие животные могут «изобрести» и новые приемы: случайно совершить какое-то новое движение, которое потом интенсивно используется в игре. Такие случаи описал немецкий исследователь Е. Гвиннер, который поселил стаю воронов в огромной вольере. Птицы не только манипулировали всеми попадавшими в вольеру предметами, но, кроме того, изобретали действия, обычно воронам не свойственные.
Например, как-то зимой один из воронов случайно поскользнулся на льду, покрывшем землю в вольере. Все следующие дни, пока лед не растаял, он только тем и занимался, что катался по «скользанке», как это любят делать зимой дети, да и взрослые. Остальные вороны — эти крупные черные важные птицы — тоже вошли во вкус этой игры и не замедлили присоединиться к «изобретателю».
Это развлечение было у воронов не единственным. Кроме катания по льду, они изобрели и другие, не менее удивительные для птиц занятия. Они, например, любили повисеть на ветке вниз головой, уцепившись за нее лапами. И опять зачинщиком выступил один, тот же самый ворон, а остальные к нему охотно присоединились.
Такое изобретение новых действий, которые не имеют практического применения, отмечено и у других животных, например у собак и дельфинов. А наблюдатели в Африке обратили внимание на одного слоненка, который регулярно развлекался тем, что принимал необычные позы, редко встречающиеся у его сородичей. Он научился ползать на брюхе, перекатывался через спину, волочил задние ноги, словно раненый олень, или усаживался с опущенными ушами, как собака. Такие трюки можно видеть у слонов в цирке, но там они усваивают их только благодаря упорному труду дрессировщика.
Особенно славятся новаторством в играх дельфины. С этим их качеством столкнулась знаменитая американская дрессировщица Карен Прайор, которая работала в одном из первых дельфинариев на Гавайях. Вместе со своими коллегами она подготовила целый спектакль, где дельфины выполняли и «хором», и в одиночку разнообразные трюки.
Спектакль шел за спектаклем, животные работали четко и слаженно, но дрессировщикам захотелось оживить представление. И тогда они решили продемонстрировать зрителям первые этапы дрессировки дельфинов, поощряя их естественные действия, которые еще не связаны с определенной командой дрессировщика.
Для этого выбрали самку по кличке Малия. Некоторое время она плавала вдоль борта, ожидая какой-нибудь команды. Ничего не дождавшись, она нетерпеливо хлопнула хвостом по воде — и тут же получила поощрение. Когда она хлопнула еще раз, ее снова поощрили, и для Малии этого оказалось достаточно: она доняла, что от нее требуется, ударила хвостом, получила рыбу, съела ее и снова продолжала бить хвостом.
В следующий раз в начале сеанса Малия сразу же начала хлопать хвостом, полагая, что именно этого ждет от нее дрессировщица. Убедившись, что ее расчеты не оправдались, и что рыбы ей не кидают, она снова разозлилась, взвилась на дыбы и плюхнулась в воду боком, подняв тучу брызг.
Получив рыбку, Малия тут же принялась плюхаться снова и снова, но сначала перемежала прыжки хлопаньем хвоста. Убедившись, что это препятствует получению награды, она перестала хлопать хвостом и только «плюхалась».
Следующие два дня дрессировщики награждали дельфиниху, если она совершала еще какое-нибудь новое движение, — хлопала по воде головой, плавала брюхом вверх, высовывалась из воды. Иногда для разнообразия они поощряли ее за исполнение старых трюков.
Но скоро возникла трудная ситуация — дельфиниха уже перебрала весь свой репертуар. И вот Малия кружила по бассейну, исполняя один трюк за другим, но все они уже были известны, и ничего нового не обнаруживалось. Выход нашла сама Малия. Вместо того чтобы опять повторять закрепленные элементы поведения, она вдруг разогналась, перевернулась на спину, подняла хвост и около пяти метров двигалась по инерции, держа хвост в воздухе. Получив награду от тренера, Малия повторила этот трюк раз десять, причем каждый раз скользила по инерции все дальше и выглядела все забавнее.
На другое утро Малия продемонстрировала движение с задранным хвостом. Когда же это ничего не дало, она испробовала еще несколько привычных номеров, а затем круто взвилась в воздух и описала красивую дугу брюхом вверх, войдя в воду почти без всплеска.
Так Малия вновь доказала, что она способна изобретать совершенно новые движения. Более того, она вошла во вкус этого занятия. И представление за представлением она продолжала демонстрировать все новые трюки. Она вертелась в воздухе. Она плавала брюхом вверх, прочерчивая спинным плавником линии в тонкой пленке ила на дне бассейна, вращалась под водой вокруг своей продольной оси, точно штопор. Она по собственному почину проделывала такие штуки, какие никогда не пришли бы в голову дрессировщикам, а если бы и пришли, то им было бы очень трудно объяснить животному, чего от него хотят.
Малия словно бы усвоила критерий: «Надо делать то, чего тренер еще не видел и за что никогда не награждал». И раз за разом она старательно предлагала что-нибудь новое — хотя и не на каждом представлении, но достаточно часто. Порой, увидев дрессировщиков утром, она приходила в сильное возбуждение. И, как пишет К. Прайор, «у нас крепло абсолютно антинаучное убеждение, что Малия в жилом бассейне всю ночь напролет изобретает новые номера и торопится начать первое представление, всем своим видом говоря: „Погодите, я вам сейчас такое покажу!“»
Такую же изобретательность в играх проявляют и дельфины, живущие на воле. Они плавают наперегонки с кораблями, время от времени совершая головокружительные прыжки и поднимая тучи брызг.
«Давай играть!»
Для предупреждения о начале игры животные используют специальные приглашения. Они как бы говорят: «Давай играть!» Эти движения должны известить партнера о том, что все действия, которые за ними последуют, — игра, или, как говорят дети, — «понарошку». У многих позвоночных эти сигналы четко выражены и хорошо известны. Например, поза с прижатыми к земле передними лапами и виляющим хвостом предшествует игровой борьбе у львов и у собак. Такую позу они не принимают больше ни в каких других ситуациях.
У обезьян в таких случаях появляется особая «игровая» мимика. Животное широко открывает рот, но не оскаливает при этом зубов, — это «игровое лицо», или «улыбка». Эта мимическая реакция свойственна практически всем обезьянам.
При этом у разных видов обезьян есть и собственные формы приглашения к игре. Например, так называемые паукообразные обезьяны часто приглашают сородича поиграть, просто наклоняя голову. Вместе с тем во многих случаях обезьяны не нуждаются ни в каких специальных предупреждениях о намерениях партнера — они сами догадываются о них просто по ситуации.
У многих млекопитающих игру молодняка часто начинает взрослое животное. Так, львица, помахивая хвостом, побуждает львят начать играть с ней, самки шимпанзе щекочут детенышей, переворачивают их, слегка покусывая.
У некоторых видов обезьян сигналы «давай поиграем» не только приглашают к игре, но и просто извещают окружающих об их дружелюбных намерениях. Примером такого жеста, и приглашающего к игре, и просто оповещающего о дружелюбии, является наклон головы.
Больше всего приглашающих сигналов — у шимпанзе. Помимо «игрового лица», или «улыбки», у них есть «игровая походка». Обезьяна идет вразвалку на двух ногах особым, характерным образом, как не делает больше ни в каких других ситуациях. Взрослые шимпанзе перед игрой почесывают плечи или переплетают свои пальцы с пальцами обезьяны, с которой они собираются поразвлечься.
А обезьяны, которых ученые научили языку жестов, прямо заявляют о своем желании поиграть. Шимпанзе Люси, о которой уже шла речь, когда у нее возникало желание повозиться, подходила к человеку, складывая соответствующим образом пальцы, то есть просила: «Роджер щекотать Люси» и ждала, когда тот начнет ее щекотать.
Интересно, что она понимала смысл и другой фразы: «Люси щекотать Роджер». Когда она «услышала», вернее увидела, такую последовательность жестов в первый раз, то сначала удивилась и на миг задумалась, но уже в следующую минуту со смехом бросилась к тренеру.
Птичьи забавы
Много, красиво и разнообразно играют птицы, например вороны, сороки и их многочисленные сородичи. И многие их игры удивительно похожи на игры млекопитающих. Они любят скользить парами в воздухе, а потом вдруг резко срываться и нестись друг за другом, совершая при этом сложные пируэты и кувыркаясь. Зимой вороны купаются в снегу, иногда кувырком катаются с крыш. Они очень любили использовать для этого купола кремлевских соборов, соскребая позолоту, пока их особым способом не заставили покинуть это место.
Недавно в Москве построили замечательное здание для Газпрома — небоскреб из металла и блестящего стекла. Окрестные птицы стали осваивать его еще в процессе строительства. Скоро они сделали открытие: это очень увлекательно — с одного из верхних этажей сбросить камешек или какую-нибудь гайку, а потом смотреть, как внизу разлетаются осколки приготовленных к установке дорогих современных стекол! Стеклянный купол над стадионом в Лужниках — тоже подходящее поле для их забав, чего совершенно не учли строители.
Такие забавы городских ворон может наблюдать каждый, но поскольку мы видим птиц издалека и не различаем отдельных особей, то не знаем, старики это резвятся или молодежь, и кто именно с кем играет. Взглянуть на игры ворон поближе можно, если поселить их в неволе, предоставив достаточно корма и места для движения и отдыха.
В течение нескольких лет на Звенигородской биостанции МГУ мы наблюдали за поведением молодых птиц, которых содержали в больших вольерах, построенных на опушке леса. Группы были смешанные — там были и воронята, и сорочата, и галчата, и грачата.
Они прекрасно уживались друг с другом, как-то незаметно (без особых скандалов и драк) устанавливая в группах достаточно четкую иерархию. Однако этот порядок действовал главным образом во время кормежки, а в остальное время птицы много и охотно играли, не обращая внимания на то, кто сильнее и главнее. Уже в первые две недели они успешно уничтожили траву в вольере, и пышный ранее газон был вытоптан и стал твердым, как асфальт. Любой предмет (даже совершенно несъедобный), попадая в вольеру, привлекал их пристальное внимание.
Они развязывали узлы на веревках, которыми мы крепили к стенкам жердочки для отдыха. А если снаружи оказывалась тряпка (или кусок полиэтилена), то все население вольеры трудилось до тех пор, пока не втаскивало ее через сетку внутрь. Однажды вечером, почти затемно, мы обнаружили, что в рубероиде, которым была покрыта вольера, проклевана небольшая дырка. Заниматься ремонтом было поздно, поэтому мы просто набросили на это место лабораторный халат из опасения, что рано утром птицы расширят дыру и улетят.
Однако утром, когда мы пришли к вольере, оказалось, что часть халата втянута через дырку в вольеру, а рукав просто свисает с потолка! Но птицы-хулиганки этим не ограничились. Стайка энтузиастов — несколько сорочат и воронят — использовала этот халат как качели. Они взлетали с жердочки у дальней стенки, на лету отталкивались от рукава, пролетали к противоположному концу вольеры и тут же занимали исходную позицию.