Волшебный берег — Воронкова Л.
Страница 13 из 19
Волшебный берег (повесть)
Потом у нас были состязания по бегу. Мы, все ребята, отправились на луг. Дистанцию назначили метров пятьсот — от водокачки до дуба. Встали, выстроились. И Мыльников с нами стоит. Вожатый дал старт. Бежим. Я как ринулся, так ничего не видел вокруг себя. Видел только, что Мыльников ещё и с места не тронулся, когда я ринулся. Бегу… Вижу — первый бегу, ребята сзади пыхтят. Вот и дуб недалеко. Ещё поднажал… Пот глаза заливает. Подлетаю к дубу — вдруг Мыльников вихрем мимо меня! Понимаете? Я к дубу, а он уже стоит у дуба, улыбается.
Ну, ребята опять кричат, хвалят Мыльникова. А я столько тренировался! И бежал отлично. Но этот увалень почему-то в один миг меня перегнал.
Вовка, наш болельщик, конечно, был тут же.
— Вовка, — говорю ему, — ты что-нибудь заметил?
— Заметил, — говорит. — Вы побежали, а Мыльников на месте топчется, семенит, как курица. Совсем бегать не умеет. Вижу — ищет ветерка попутного. Ветер подул — Мыльников подпрыгнул. Ветер его и отнёс к дубу. Вот что я заметил.
Я пошёл к вожатому и говорю:
— Это же Мыльный Пузырь. Он всяким попутным ветром пользуется, а сам-то не умеет ничего!
А вожатый смеётся:
— Брось завидовать, Ваня! Зависть — нехорошее чувство.
Так нас и дурачил этот Мыльников — первый спортсмен, первый чемпион в посёлке. А сам ходит, нос кверху, улыбка до ушей.
Я один раз ему сказал:
— Думаешь, я не знаю, кто ты? Ты же Мыльный Пузырь!
А он засмеялся:
— Знаешь? Ну и знай себе на здоровье!
— Смотри, лопнешь!
— Не лопну. Скорей ты лопнешь от зависти.
Скоро его выбрали председателем нашего спортивного кружка. Ходит, важничает. Только и знает:
— Тренируйтесь, ребята, работайте!
Но вот пришлось нам ехать в соседний район на спортивные соревнования. Тут и случилось это чрезвычайное происшествие.
Вышли мы в поле на состязание по бегу. Стоим, волнуемся. А вожатый смеётся:
— Что вы, ребята! Ведь Мыльников с нами!
Ну, как обычно, дают нам старт.
Бежим. Бежим так, что земли под собой не слышим. Мы тренированные, но и противники наши тоже не уступают. Бежим — дух вон! И всё-таки они нас обгоняют.
«Где же Мыло это, — думаем, — чего там дожидается?»
А Мыльникова нет и нет. Вот и финиш, я пришёл вторым. Первым пришёл парень из той команды. Но где же Мыльников?
Слышим крики какие-то, шум, смех…
— Лопнул! — кричат. — Лопнул ваш чемпион!
Оказывается, Мыльников прыгал, прыгал на месте, попутный ветер ловил. А ветра-то не случилось, Он пыжился, пыжился да и лопнул.
Вот какие бывали у нас дела!..
…Иван Андреич замолчал. Ребята слушали его не шевелясь.
— Так и ты, Федя, — сказал Иван Андреич. — Не проси помощи, не жди попутного ветра. Чему сам научишься, то и будет твоё. А что другие за тебя сделают, твоим никогда не будет.
Вот и Корней заплакал!
Незаметно проходили летние дни. Лёне казалось, что эти деньки идут, взявшись за руки, будто в хороводе. Или как цветы в венке — синие, розовые, золотые… Синие как река, розовые как утро, золотые как солнышко.
— А у нас детки вылетели! — сказала как-то Феня. — Смешные такие!
Феня приходила домой по своим делам.
А когда собралась опять на ферму, Лёня отправился с ней.
Аринка сейчас же увидела, что Лёня пошёл с Феней.
— Лёня, на озеро?
— На озеро!
— И я!
Дружок тоже не отстал. Хотя он и знал, что на ферму его не пустят, что ему придётся ждать у калитки неизвестно сколько времени, но всё равно побежал за Лёней.
Лёня и Аринка сразу помчались к Тополю, который раньше был Пугалом.
А у Тополя было веселье. Целая стайка маленьких, ещё желторотых, скворушек сидела на ветках. И все они чирикали, пищали, звали отца и мать, требовали корма… А Тополь боялся даже листочком шелохнуть, чтобы не испугать этих деток.
Скворчиха-мать сначала встревожилась, когда ребята прибежали к Тополю. Но Тополь тихонько прошептал:
— Не бойся, это свои.
Скворчиха узнала Лёню и Аринку.
— Здравствуйте, — пропела она, — вот мои детки!
И полетела искать гусеницу или улитку. Дети её хоть и вылетали из гнезда, пищу себе находить ещё не умели. Тут явился Скворец с каким-то червяком. Птенцы бросились к нему, выхватили червяка и запищали ещё громче.
— Ну вот, видели? — сказал Скворец. — Чем больше кормишь, тем они голоднее! Мы уже все огороды обшарили, все капустные грядки осмотрели. А они всё есть просят!
— Э, э, как не стыдно! — сказала Аринка птенчикам. — И крылья у вас есть, и хвосты есть, и клювы, а вы всё за отцом да за матерью вяжетесь!
— А мы ещё не умеем! А мы не умеем! — запищали птенцы. — А мы не знаем, где улитки живут!
Прилетела Скворчиха с улиткой в клюве. Птенцы мигом выхватили у неё улитку и опять запищали.
— Беда с вами! — сказала Скворчиха. — Вздохнуть некогда. И придумали же люди песенку: «Птичка божия не знает ни заботы, ни труда!..» Отдыха мы не знаем — вот что! — И снова улетела.
— Ничего, ничего, — сказал Скворец, — скоро станут совсем взрослыми. Сами будут добывать пищу. К осени им надо как следует окрепнуть — полетят вместе со стаей в тёплые страны. А туда путь не близкий. Вы географию знаете?
— Не очень, — ответил Лёня. — А куда вам лететь?
— В Африку нам лететь, — со вздохом сказал Скворец, — очень далеко. Много дней летим туда. Но когда над землёй летишь, это ещё ничего. Можно опуститься, отдохнуть, поесть. А вот когда над морем, то и отдохнуть негде. День летишь, ночь летишь… Крылья уже как неживые, еле машут. Иногда думаешь — ну, конец, ещё раза два взмахну и упаду в море. Но сожмёшь клюв — и машешь, машешь… И на деток оглядываешься — как они? Не отстают ли, не падают ли?.. Хорошо, если островок — так все птицы на него гурьбой. Мало ли нас, разных птиц, летит в это время! Местечка пустого не найдёшь на таком островке! Ну, хорошо ещё, если там живут добрые, умные люди, — те и покормят, и не напугают. А если, на беду, случится, что там живут злые-презлые люди, — так они нас тут и бьют, и прямо голыми руками хватают. А мы и взлететь не можем — сил нет…
— Ой, Скворушка! — прошептала Аринка со слезами.
— Как им не стыдно, — сердито сказал Лёня, — беззащитных убивать!
— Много нас гибнет в пути, — продолжал Скворец. — И в море падают, тонут. И о маяки расшибаются. Особенно ночью. Увидим свет — и летим, не помня себя от радости. А свет-то за стеклом. Об это стекло многие бьются, особенно молодые, неопытные… Ах, всего не расскажешь!
— А у нас зимовать никак не можете? — спросил Лёня. — Вон воробьи, синички зимуют же.
— Не можем, — ответил Скворец, — а то разве мы стали бы улетать на чужую сторону?
— А там вы тоже не можете остаться? — спросила Аринка. — Там же тепло, жили бы да жили!
— Что ты, Аринка! — Скворец даже крыльями взмахнул. — Здесь наша родина! Здесь мы родились, здесь наши отцы и наши детки здесь родились. Что ты, разве можно остаться где-то в чужой стране? Здесь наши гнёзда, здесь наши песни! Спою вам сейчас одну — и за работу. Видите, как пищат?
Скворец поднял голову, пропел какую-то весёлую песенку и взлетел.
Взлетел… и вдруг вскрикнул, затрепетал крыльями и упал в траву. Лёня и Аринка сразу вскочили, бросились к нему…
— Во! — сказал Корней и вышел из-за куста. — Ловко? С одного прицела!
Аринка взяла в руки убитого Скворца. Он был ещё тёплый, но сердце его не билось, и головка, залитая кровью, откинулась и повисла. Аринка закричала, заплакала.
Лёня побелел от ярости:
— Я тебя сейчас тоже с одного прицела!
Он бросился на Корнея и сбил его с ног.
Корней попробовал встать. Но Лёня снова сбил его с ног.
Корней барахтался в траве, а Лёня тузил его кулаками.
Наконец Корней вскочил и замахнулся на Лёню. Может быть, и на этот раз несдобровать бы Лёне, хотя он уже мог постоять за себя, но тут Аринка закричала изо всех сил:
— Феня! Феня! Иди скорей, Корней Скворца убил!
— Что такое?! — грозно отозвалась Феня. — Корней Скворца убил?! Ну, я сейчас с этим Корнеем поговорю по-своему!
— Подумаешь дело — Скворец! — сказал Корней. — Человек он, что ли!
Но тут Корней увидел, что Феня идёт к ним, подхватил свою рогатку и бросился бежать.
— Ты же у деток отца убил! — кричала ему вслед Аринка. — Ты у деток отца убил!..
Но Корней ничего не слышал. Он выбежал за калитку и заревел во весь голос от злости, что Лёня его отколотил, а он Лёню не ударил ни разу.
— Я вот скажу дома! — ревел он. — Я вам не дурак, молчать не буду!.. Все на одного!.. Ага? А ты, Алёшка, мне ещё попадёшься! У-у!..
Так он шёл и ревел. Ну и пусть ревёт, мы его утешать не станем.
Эй, берегись, Корней!
Сегодня после занятий Иван Андреич проводил наших друзей до самых ворот.
— Как дела у вас, защитники слабых? — спросил он. — Пригодилась ли вам ваша сила?
— Пригодилась, — сказал Федя.
А Ванюшка поспешил объяснить:
— Лёня Корнея отлупил!
— Значит, опять подрались? — спросил Иван Андреич и поглядел на Лёню.
— Скворца жалко, — хмуро ответил Лёня.
— Корней Скворца убил, — тотчас пояснил Ванюшка.
— И что же это за человек ваш Корней? — удивился Иван Андреич. — У него, видно, в голове совсем пусто!
Федя усмехнулся:
— Что вы, Иван Андреич! Он у нас Корней-Всех-Умней!
— Так ты, Лёня, за Скворца проучил его или нет? — опять спросил Иван Андреич. — Победил ты на этот раз или нет?
— Победил, — сказал Федя.
— Победил, победил! — подтвердил и Ванюшка.
— Не знаю, — ответил Лёня, — я Корнея отлупил… Скворец детей кормит, а Корней его из рогатки!.. А так разве я стал бы драться?
— Ну, а всё-таки — победил ты его или нет?
— Всё-таки — не знаю. Феня к нам бежала. Ну, а он скорей за калитку. А если бы не Феня — может, опять он победил бы. Он сказал, что я ещё ему попадусь.
— Ничего, — сказал Иван Андреич и похлопал Лёню по спине, — смелее! Защитникам слабых не только сильными надо быть, но и смелыми. Пока вы только птиц да белок защищаете. Но потом, может, придётся и Родину защищать.