В поисках волшебного камня — Саломатов А.

Страница 7 из 21

В поисках волшебного камня (повесть)

— Привет, дядюшка упырь, — поздоровался Кинтохо и развязно добавил: Ну и рожа у тебя. Сколько лет тебя знаю, а до сих пор привыкнуть не могу.
— Куда это ты продукты тащишь? — еле шевеля отвисшей челюстью, спросил упырь и кивнул в сторону Филиппа.
— К Черному Камню, — ответил подменыш.
— Непутевый ты, — укоризненно покачал головой мертвец. — Все еду в дом несут, а ты из дома.
— Да ты на него не облизывайся, он пока ещё не котлета, — сказал Кинтохо. — Это мой друг. Ему негде переночевать.
— Вот и хорошо, у меня и переночуете, — зловеще проговорил упырь и потер руки. От страшного гостеприимства хозяина Филиппу захотелось выскочить на улицу, но ноги словно приросли к полу.
— Ты не обращай на него внимания, — сказал подменыш Филиппу. — Он только с виду страшный. Таких добряков в нашем лесу ещё поискать надо. В прошлом году к нему в склеп заполз ежик. Так он его даже не съел.
— Колючий очень, — проворчал мертвец.
— Устраивайся, — по-хозяйски предложил Кинтохо. — У нас здесь по-простому. Захотел — лег, захотел — сел…
— Захотел — съел, — закончил за него упырь и громко расхохотался собственной шутке.
«Этот похуже лешего с кикиморой, — с тоской подумал Филипп. — Ему и котел не понадобится. Вон как смотрит на меня, будто я шоколадное пирожное со взбитыми сливками. И почему я такой невезучий? Петька, наверное, уже лег спать или смотрит телевизор. А мне ещё нужно суметь дожить до утра. И кто это таких сказок напридумывал? Надавать бы ему по шее» Когда все расселись, упырь положил свои страшные руки с синими ногтями на крышку гроба и глухим голосом спросил:
— Так как, говоришь, тебя зовут, бифштекс или антрекот?
— Я не бифштекс и не антрекот, — отодвигаясь поближе к подменышу, ответил Филипп. — Меня зовут Филя.
— О! — уважительно воскликнул мертвец. — У тебя очень приятное имя. Я люблю филе.
— Не филе, а Филя! — с отчаянием в голосе произнес Филипп. Он по очереди смотрел то а упыря, то на Кинтохо и все ждал, что его приятель вступится за него: попросит мертвеца хотя бы не пугать гостя из другого мира. Но подменыш увлекся игрой. Он азартно гонял сосновой иголкой нерасторопную мокрицу и не обращал ни на Филиппа, ни на упыря никакого внимания.
— Что филе, что Филя, одно и то же, — настойчиво продолжал упырь. Затем он сладострастно причмокнул и громким шепотом мечтательно произнес: Значит, у тебя нет косточек. Одна мякоть. Это хорошо.
— Да идите вы все к черту! — не выдержал Филипп и вскочил на ноги. Не буду я ночевать в этой могиле! Лучше всю ночь отбиваться от ведьм, чем слушать про то, какой я вкусный!
— Молчу-молчу-молчу, — спохватился мертвец и отвел взгляд от гостя. Три дня в гробу лежал, проголодался. Забыл, как тебя зовут. Гуляш что ли?
— Филя, — ответил за него Кинтохо.
— Садись, Филя. Давненько я с живыми людьми не разговаривал. — Упырь расправил смятое жабо, провел рукой по свалявшимся волосам и спросил: — Ты наверное тоже хочешь есть?
— Нет! — испугано ответил Филипп. Он только представил, что могут предложить на ужин в склепе, и ему едва не сделалось плохо. — Днем я наелся земляники. Честное слово, ничего не хочется.
— А я бы пожрал, — сказал подменыш. — Почти весь день провел в яме и не успел поесть. Сейчас бы орешков с сушеными грибами.
— Будут тебе орешки, — пообещал мертвец и зычно крикнул в проход: Эй!.. Черт, забыл, кого хотел позвать.
— Наверное лесовика?[ЛЕСОВИК — разновидность лешего. ] — подсказал Кинтохо. — Точно, — ответил упырь. — Эй, лесовик!.. Черт, запамятовал, что хотел ему сказать.
— Чтобы принес орехов и сушеных грибочков, — снова отозвался подменыш.
— Верно, — согласился мертвец и тут же позабыл о своем обещании накормить Кинтохо. — Значит ты из того мира? — снова обратился он к Филиппу.
— Из того, — махнул рукой Филипп и осторожно добавил: — Между прочим, в нашем мире гостей не едят.
— И правильно делают, — согласно кивнул упырь. — Гостей надо холить и лелеять. Вот я страшно люблю гостей. Жаль только, они редко ко мне забредают. Потому и приходится по три дня лежать в гробу голодным.
— Дядюшка упырь хотел сказать, что ему скучно есть одному, вот он и не вылезает по три дня из гроба, — пояснил подменыш, но Филипп почему-то не поверил ему. Было в лукавом взгляде маленького пройдохи что-то такое, отчего Филипп снова заподозрил своего провожатого в предательстве.
Время летело быстро, и уже скоро должна была наступить полночь. С её приближением Филиппу становилось все тревожнее, и он начал всерьез подумывать о побеге.
— Что-то мы все о жратве, да о еде, как-будто больше поговорить не о чем, — сказал мертвец. — Сам-то я лет пятьсот или восемьсот не хожу в гости. Да и ходить здесь не к кому. Одни воры и грубияны. Зазовут на ночной завтрак и сами же все съедят. Да ещё норовят у тебя что-нибудь спереть. Только сиди и держись за карманы. А ведь я когда-то принадлежал к очень знатному княжескому роду, ездил в золоченой карете, ел и пил из золотой посуды.
— Дядюшка упырь, ты обещал нас накормить, — напомнил ему Кинтохо.
— Ах, да, — всплеснул руками хозяин дома и заорал в проход: — Эй, лесовик, чтоб ты сдох! Принеси-ка чего-нибудь поесть. У меня гости. Забыл, как тебя зовут? — обратился упырь к Филиппу. — Кажется, Фарш?
— Филя его зовут, Филя, — ответил подменыш.
— Ну так вот, Филя, — продолжил мертвец. — Значит, отец у меня был пастухом, а мама прачкой. Ну а я, стало быть, подался в пираты.
Филипп удивленно посмотрел на Кинтохо, и тот тихо сказал ему:
— Я же говорил, он ничего не помнит. То он князь, то художник, а теперь пират.
— И вот плывем мы как-то на своем легендарном фрегате[ФРЕГАТ — трехмачтовое парусное военное судно, обладавшее большой скоростью. ] по морю, — упырь мечтательно зажмурился и даже причмокнул от удовольствия. — А на встречу нам целая эскадра[ЭСКАДРА — крупное соединение военных кораблей. ] иноземных кораблей. На каждом корабле по двадцать шесть пушек, в каждой пушке по бочке пороху и по десять чугунных ядер заряжено…
Тут в землянку вкатился лесовик — маленький, заросший шерстью по самые глаза, старикашечка. Он очень ловко выхватил из большой плетеной торбы две вместительные миски с лесным угощением, метнул их на стол и мгновенно растворился в воздухе. Мертвец лишь недовольно крякнул, попытался вспомнить, на чем он остановился, а затем снова начал рассказывать:
— Так вот, едем мы, значит, по полю, а на встречу неприятельское войско: десять тысяч всадников и шестьдесят тысяч пехотинцев. И все в железных доспехах, даже кони и верблюды. Доспехи надраены до блеска, солнце отражается в них как в зеркале. Смотреть больно, не то, что сражаться. Тогда крикнул я своим верным воинам: «Ну что, братья мои, разобьем войско поганого захватчика?» А они мне: «Чего же не разбить? Вот сейчас по чарке живой воды выпьем и отметелим их за милую душу» Выпили мы по чарке живой воды, потом по второй, по третьей, ну и…» — Дядюшка упырь, кликни моховика[МОХОВИК — разновидность лешего. ], попроси черники с клюквой, принимаясь за еду, снова перебил его подменыш. — Дорасскажу, потом попрошу, — раздраженно ответил мертвец и продолжил свою историю: — Три дня я с этим драконом бился. Голов ему поотрубал столько, что уже ступить некуда. Они лежат на земле, пасти разевают и всякими нехорошими словами меня обзывают. А у дракона-то новые головы отрастают. Двенадцать копий я поломал, двенадцать мечей и двадцать четыре палицы. Семь коней загубил, а уж сколько раз сам был ранен, счету нет. Силы мои уже были на исходе…
— По-моему, у него в голове такая каша, — наклонившись к Кинтохо, прошептал Филипп.
— Нормальная каша, — ответил подменыш. — Если ему не мешать, он может рассказать очень много интересных сказок. Но я их все уже слышал.
Неожиданно в землянку спустился ещё один мертвец. Он выглядел не лучше хозяина, поэтому его жуткий вид не так напугал Филиппа. Упырь молча занял место за столом, уставился голодными глазами на Филиппа и облизал синие пересохшие губы.
Вслед за первым, в склеп вошли ещё три упыря, и Филипп невольно сжался от нехорошего предчувствия. Не перебивая хозяина, мертвецы рассаживались вокруг гроба, клали руки на каменную плиту и застывали, словно кошмарные изваяния.
— Чего это они? — дрожащим голосом прошептал Филипп.
— Сказку пришли послушать, — пряча глаза, ответил Кинтохо. Сразу после этого в лесу заухал филин, и один из упырей глухо произнес:
— Скоро полночь.
Филипп понял, что дальше ждать нельзя. Тогда он медленно поднялся и задом попятился к выходу. Кинтохо даже не посмотрел в его сторону, зато упыри все как один повернулись к нему, и хозяин склепа удивленно спросил:
— Ты куда?
— Свежим воздухом подышать, — ответил Филипп и торопливо добавил: Спасибо за угощение. Я сейчас…
— Держи его! — крикнул хозяин землянки, и мертвецы повставали из-за стола. Раскинув в стороны руки, они с голодным урчанием двинулись на Филиппа, а он выставил перед собой ладонь и громко произнес:
— Меня победить нельзя!
Упыри остановились, в нерешительности посмотрели на старшего, и тот злобно выкрикнул:

— Не дайте ему выйти из склепа! Уже скоро! Скоро заклинание перестанет действовать.
Но было поздно. Филипп как кошка юркнул в проход, выскочил из землянки и пустился бежать.
Огромная бледная луна давно поднялась к центру небосвода и, словно гигантский фонарь, осветила лес холодным синеватым светом. Благодаря этому Филипп на бегу сумел разглядеть место, куда привел его коварный подменыш. Это оказалась изрытая ямами, мертвая пустошь с редкими деревьями и покосившимися крестами. Они торчали между пней и коряг, и когда Филипп пробегал мимо, из-под земли до него доносились приглушенные голоса и стоны.
Филипп перепрыгивал через глубокие ямы, часто спотыкался о бугры и кочки, падал и снова поднимался. Шум погони за спиной подстегивал его. Громкий топот и хриплое дыхание упырей слышались все явственнее. На бегу Филипп лихорадочно соображал, что делать дальше и куда бежать в этом проклятом месте. От страха мысли в голове путались, и все же Филипп вспомнил одно средство, как уберечься от нечистой силы. Он где-то читал, что надо начертить на земле круг и войти в него. Но для этого надо было отыскать ровную площадку.
Огибая кресты, Филипп несся по лесному кладбищу и выбирал место, где остановиться. Там, где земля не была разворочена, росла высокая трава, на которой невозможно было начертить круг. Единственным спасением для него был ельник, где земля была покрыта толстым слоем хвои.
Наконец Филипп миновал кладбище. Он оказался на опушке леса, где на его счастье росли высоченные сосны и ели. Не останавливаясь, он кинулся к гигантскому дереву. Ему очень хотелось отдышаться, но времени не было ни секунды. Филипп повалился на колени, схватил первый попавшийся сучок и одним движением начертил вокруг себя жирную спасительную линию. Едва он это сделал, как его настигли упыри. Двое из них со всего маху ткнулись в невидимую стену и тут же отскочили от нее.
Филипп лежал на теплом ковре из хвои и тяжело дышал. Ему больше не надо было бояться нечисти, не надо было искать ночлега и просить у кого-то помощи. Теперь у него была защита от страшных обитателей сказочного леса на весь оставшийся путь. Он больше не боялся нечистой силы, а значит и не нуждался в проводнике. «Какой же Кинтохо подлый! — с обидой подумал он. Пусть только теперь попадется мне. И я этого предателя два раза спас от смерти!» Филипп взглянул на своих преследователей и помахал им рукой.
— Ну что, съели? — не без злорадства спросил он и показал упырям язык. Мертвецы, все как один, взвыли от злости, защелкали зубами и принялись скакать вокруг невидимой преграды. Они обхватывали стену руками, бились о неё и злобно урчали.
Через некоторое время к магическому кругу подоспел и сам дядюшка упырь. Он сильно запыхался и сразу начал упрекать Филиппа:
— Нехорошо убегать от старших, Филя. Нехорошо, чтоб ты околел! Мне больше тысячи лет, а я ношусь за тобой, как вот эти мальчишки. — Он показал на своих собратьев-упырей и вдруг яростно заорал на них: — Ну-ка марш отсюда, собачье мясо, земляные черви, березовые чурки! Никакого толку от вас нет! Не сумели поймать какого-то сопляка из другого мира. Да я в ваши годы охапками заманивал их к себе в склеп!
Понурив головы, упыри потоптались на месте, а затем потихоньку разошлись.
— Бездушный мальчишка, — продолжал увещевать дядюшка упырь. — Нет, чтобы пожалеть старика, а ты заставляешь меня гоняться за завтраком.
— За ужином, — поправил его Филипп. — Сейчас же ночь.
— Это у вас, у людей ужин, а я в полночь только завтракаю, — ответил упырь. — Теперь я останусь голодным, у меня разболится живот, и на несколько дней испортится настроение.
Чуть в стороне из-за кочки выпрыгнула большая земляная жаба, но она не успела добраться до деревьев. Упырь поймал её за заднюю лапу, раскрыл рот и в одну секунду проглотил.
— Фу, какая гадость, — отвернувшись, проговорил Филипп.
— Конечно гадость, — согласился упырь. — Скользкая, холодная, б-р-р! А что делать? Ты же меня не впускаешь к себе в круг. А я, между прочим, тебя пустил в склеп, принял как родного. И чем ты отплатил мне за приют?
— А чем я должен был отплатить? Я не сделал вам ничего плохого, сказал Филипп.
— А я?! — воскликнул упырь. — Разве я чем-то тебя обидел? Разве я тронул тебя хотя бы пальцем? Сидел, спокойно ждал полуночи.
— Вы хотели меня съесть! — возмутился Филипп. — Вы что, считаете меня дураком?
— И откуда вы только беретесь такие бесчувственные? — вздохнул упырь. — Чему вас только родители учат? Несчастный голодный дядюшка упырь ради завтрака еле выбрался из гроба и никакого сострадания к нему. Оглоед! Ладно, пойду половлю жаб, чтоб они все околели!
Упырь скрылся между деревьями, и некоторое время Филипп слышал, как у мертвеца под ногами потрескивают ветки. Затем в лесу воцарилась тишина. Лишь изредка то тут, то там подавали голос ночные птицы, да один раз закричало какое-то животное.
Филипп поудобнее устроился в кругу, положил под голову ладонь, но закрывать глаза не стал. Спать совсем не хотелось. Недавние события так напугали его, что о сне страшно было даже подумать. Кроме того, Филипп боялся, что во сне распрямится, его ноги окажутся за пределами магического круга, и упыри выволокут его как бревно.
Из-за деревьев снова появился дядюшка упырь. Он крадучись подошел к сосне, заглянул в круг и разочарованно проговорил:
— Значит ты не выйдешь?
— Нет, — ответил Филипп. — Можете не караулить.
— Грамотные все стали, — злобно проворчал упырь. — Какие-то круги научились чертить, чтоб вы все околели!
— Конечно, безграмотного легче обдурить и съесть, — зевая, сказал Филипп и подумал: «Не любит нечистая сила грамотных. Как хорошо, что я прочитал ту книгу. Она спасла мне жизнь. Вернусь домой, обязательно засяду за чтение. Кто знает, что ещё приключится со мной в жизни»