Тщеславная Тини
Страница 2 из 2
Тщеславная Тини (сказка Александра Дюма)
Для Тини с крыльями никакие расстояния не были страшны, и она полетела на другой, более прохладный, конец света. Девочка села на скалу рядом со старым пингвином, любовавшимся пенистыми волнами, разбивавшимися у его ног.
— Какой приятный свежий ветерок, — сказала Тини.
— Да, очень бодрящий, — подхватил пингвин и для пущей убедительности замахал своими маленькими крылышками, похожими на лоскутки кожи. — Это место, — продолжил он, — самое здоровое и приятное в мире.
— Да, да! — произнесла Тини, не зная, что ответить.
— Не теряйте времени зря, девочка! — крикнул орел с вершины ближнего утеса. — Не теряйте времени зря в плохой компании! Это животное — на половину птица, наполовину рыба. От каждого его слова разит морской водой. Это — позорище для великого птичьего рода. Во-первых, оно ходит, как человек. Во-вторых, вопреки его утверждениям, у него нет того, что оно именует крыльями. Вот я — Царь-птица. И я могу с вами поговорить, как подобает монархам. Летите сюда, ко мне, покуда у меня есть охота оказать вам царскую милость и побеседовать с вами несколько минут.
— Оставайтесь здесь, дитя мое, — сказал пингвин. — Возможно, я неуклюж и жалок на вид, как не очень по-царски заметил этот царь птиц. Но я честен в то время, как он позорит звание царя, будучи жуликом и грабителем. Эта бессовестная хищная птица то и дело проливает невинную кровь и от своей жестокости получает удовольствие.
— Да как ты смеешь! Ты, птица-рыба! — крикнул орел и, выпустив когти, ринулся на пингвина.
Но, уже знакомый с его мстительным характером, пингвин поспешил скрыться в волнах.
Покружившись над водой в напрасной надежде утолить жажду мести, разъяренный орел возвратился восвояси, так и не наказав пингвина за нанесенное его царскому достоинству оскорбление.
От грозных криков орла Тини сделалось не по себе, и она постаралась улететь как можно дальше от негостеприимных берегов и летела до тех пор, пока не очутилась на прекрасном лугу, покрытом мириадами цветов, своим ароматом наполнявших воздух. Великолепная лилия высоко поднимала свой белоснежный цветок, украшенный золотым пестиком. Тини с замиранием сердца любовалась ее изящными формами и королевской статью. Она подошла поближе и увидела на лепестках лилии блестевшие, словно драгоценные камни, капельки воды, готовые вот-вот соскользнуть вниз.
— Подойди, детка, — произнесла лилия. — Я рождена для восхищения. Самой судьбой мне предназначено доставлять наслаждение всякому, видящему меня.
Тини приблизилась и почтительно наклонилась к цветку, надеясь насладиться его волшебным ароматом, но вдруг отпрянула, почувствовав неприятный, горький запах, избавиться от которого ей удалось лишь понюхав сорванную тут же фиалку.
— Благодарю вас, милое дитя, — сказала фиалка, — за то, что вы мной не пренебрегли, и мне не пришлось себя расхваливать. Всегда поступайте таким образом. Не отвергайте скромных, находясь в компании великих и высокомерных. Вглядитесь в эту важную лилию. Ее внешний вид привлекает внимание и взгляд, но она не обладает истинными качествами, могущими закрепить в вас первое впечатление. Эти алмазы на ее листьях, сверкающие, словно капли росы, в действительности всего лишь слезы, проливаемые ею над своей никчемностью. Пустая величавость — бесполезный дар, не способный ни вызвать уважение, ни давать счастье…
Тини прижала фиалку к груди в знак благодарности за умный урок и продолжила путь. Пролетев еще немного, она попала в прекрасно возделанный сад, где увидела удивительно красивую кошку, блаженствовавшую на краю террасы в конце одной из аллей.
— Кис-кис-кис! — сказала Тини, подойдя к ней. — Добрый день!
— Здравствуйте! — ответила та. — Как поживаете? Поначалу я вас не заметила. Я дремала после бессонной ночи, проведенной на мышиной вечеринке.
— Правда? — удивилась Тини. — И вам было интересно?
— Мне — да! — лукаво подмигнула коша. — Но не мышам…
— Понимаю, понимаю, коварная киска, — проговорила девочка.
— Вы меня звали? — спросил откуда-то появившийся зайчонок.
— Тебя? — произнесла кошка, бросив на него презрительный взгляд. — Ты… киска?
— Вот именно! — процедил сквозь зубы косой. — Именно так называют меня в изысканном обществе.
— Да ты просто цыган, бродяга! — воскликнула кошка. — У тебя нет ничего от славной кошачьей породы! Где твой хвост, дружок? Ты — кошка! Ну, право, насмешил!..
— Хвост? — сказал заяц. — Фи! Да на что он мне нужен? Лучше посмотрите, какие у меня превосходные уши!.. Кстати, не могли бы вы показать свои?
Кошка не снизошла до ответа косому и принялась намываться.
— И вы еще осмеливаетесь со мной разговаривать! — тем временем продолжал заяц. — Со мной, с кем ищут встречи самые достойные лица в округе, со мной, лучшим украшением их столов! Как заправский помещик, я живу на широкую ногу в собственных владениях! А вы, короткоухий и Длиннохвостый лакей, питаетесь мышами и всем, что только можете поймать… А после смерти вы не годитесь ни на что! Из вас нельзя сделать ни одного более или менее известного блюда! Ха, ха, ха! Киска! Право же!.. Да вы просто обыкновенная мышеловка!
С этими словами заяц стукнул лапой по земле и поскакал прочь.
— Вот негодник, — проговорила кошка плаксивым голосом.
— Ква-ква! — неожиданно послышалось поблизости.
Тини пригляделась и на коме земли увидела лягушку, гревшуюся в лучах солнца. Пока девочка разглядывала ее, из воды показалась голова серебристой рыбы. Глаза ее сверкали.
— Эй, вы! Недостойное животное! — обратилась она к толстой квакушке. — Прекратите этот шум! Из-за вашего ужасного кваканья мои дети не могут уснуть!
— Что за вздор! — небрежно произнесла лягушка. — Если вы будете надоедать мне со своими детками, я вас всех выгоню из моего пруда!
— Из вашего пруда? — возмутилась гордая рыбина. — Ах вы, жалкое земноводное! Да он никогда не будет вашим уже потому одному, что вы здесь не сможете жить долго! Его вода слишком чиста для вас, мерзкое вы чудовище!
— Не злите меня, милая рыбка! — ответила лягушка. — Если бы вы были существом полноценным, то вышли бы из воды, и мы бы с вами побеседовали. Но вам не на чем стоять. И мне просто вас жаль. Вы — создание убогое и потому не достойны того, чтобы на вас обращало внимание лицо, живущее на собственной земле. Что до пруда, я согласна: он — ваш, поскольку в нем я лишь моюсь.
Не зная, что ответить на эту грубость, рыба молча опустилась на дно.
Тини полетела дальше и снова оказалась на морском берегу, где обнаружила краба, спешившего по каким-то своим неотложным делам. Вдруг одна из лапок животного наткнулась на препятствие, и краб опрокинулся на спину. Снова встав на ноги, он увидел, что причиной происшествия была устрица, вынесенная приливом на песок.
— Эй вы! Глупейшая из глупейших тварей! — крикнул краб. — Вы что? Не могли посторониться? Вы же видели, что я бежал! Из-за вас одна из моих клешней повредилась!
Устрица медленно раскрылась и сказала в ответ:
— Простите… вы — кто?
— Вы что… не видите, что перед вами стоит великолепный краб?
— Вижу! Вижу! — проговорила устрица. — Вижу: раковина! Одна из наших!
— Одна из ваших? — с возмущением переспросил краб. — Да как вы смеете равняться со мной? Мои клешни могут отрастать по нескольку раз! Мои глаза зорки! У меня прекрасный панцирь! Я — совершенно исключительное создание из рода членистоногих. Не то, что вы, жалкое существо, ничем не отличающееся от простого камня, от морской гальки и не способное перемещаться самостоятельно.
— Ха-ха-ха! — рассмеялась устрица. — Глупое, самовлюбленное создание! Да мне просто смешно!.. Несмотря на все ваше совершенство, вы ходите только боком, не умея передвигаться прямо! Ха-ха-ха!
Продолжая смеяться, устрица захлопнула раковину, а краб, не сказав ни слова в ответ, скрылся в воде.
Тини полетела прочь от моря и вскоре очутилась на поле, где увидела прекрасного кузнечика, чьи золотистые глаза так и сверкали в траве.
— Как поживаете, моя дорогая? — спросил он. — Рад вас видеть! Рад потому, что крот мне до смерти надоел.
С этими словами сверчок указал на крота, высунувшего нос из кучи земли, поднятой им совсем рядом.
— Вот видите, — продолжал сверчок, — вместо того, чтобы носить, как я, зеленую ливрею полей, прекрасно отделанную позолотой, это жалкое со здание живет под землей, ничем не интересуется, имеет угрюмый характер и поэтому совершенно не годится для компании! Ком земли да и только!
Если яркое платье и позолота — вещи полезные, то вы несомненно бесценны, — произнес крот. — Но поскольку вы не делаете ничего, кроме того, что без умолку стрекочете, я не могу сказать вам тех похвал, что вы явно ожидаете. Более того, я просто вынужден признать, что из нас двоих я стою больше, так как я поедаю червей и прочих насекомых, уничтожающих пшеницу и траву, в которой вы находите укрытие. Так что, хотя я и нахожусь как бы похороненным под землей, я весьма жив, если брать в расчет интересы других, и должен быть оценен в соответствии с оказываемыми им услугами.
— Вот еще случай, когда справедливость победила тщеславие, — подумала Тини, спеша покинуть соперников.
— Куда вы так торопитесь? — спросила маленькая голубенькая синичка, вертевшаяся на ветке.
— Я спешу увидеть как можно больше, потому что крылья у меня только до вечера.
— Крылья? Они только что у вас отвалились, — проговорила птица. — Так что скажите мне спасибо за то, что я уберегла вас от падения.
— Благодарю вас, птичка, — грустно произнесла Тини, увидев свои крылья на земле. — Как же я теперь доберусь до дому?
— Не бойтесь! Добрая фея вам поможет!.. Так что смелее! В путь!
Синица улетела, а к Тини, с трудом сдерживавшей слезы, подошел страус. Он шагал величественно и явно гордясь своими перьями.
— Девочка, — заговорил он, — не могли бы вы решить, кто из нас красивее? Я или то несчастное пернатое, что сидит на суку?
— Несчастное пернатое? Как бы не так! — возмутился тукан, щелкнув клювом, величиной равным ему самому. — Хотел бы я знать, существует ли еще где-нибудь на свете такая же глупая птица, как этот страус, чье тело сплошь покрыто перьями в то время, как ноги совершенно голы, чьи крылья своей красотой лишь дразнят его врагов и не могут спасти от беды… Воистину, мой превосходный клюв один стоит больше, чем весь этот страус!
— Подождем, что скажет девочка, — ответил тот.
Тини, на протяжении всего спора любовавшаяся страусом, едва сдержала смех, когда посмотрела на странный клюв тукана. Наконец она набралась мужества и сказала:
— Я думаю, что из вас двоих красивее вы, страус.
Возмущенный тукан улетел.
Страус, которому очень понравилось решение Тини, гордо взглянул на нее и произнес:
— Куда направляетесь, прекрасная девочка?
— Ах, — вздохнула Тини, — за тысячи миль… Я так далеко улетела от дома, что теперь боюсь, что уже никогда не увижу его.
— Так забирайтесь скорее мне на спину! — воскликнул страус и присел, помогая Тини. Когда она с полным комфортом расположилась между его крыльев, страус пустился бежать. Со скоростью ветра он мчался по долинам и холмам, через пески и реки. Достигши моря, он остановился: дальше бежать ему было просто невозможно!
— Что же мне теперь делать, добрый страус? — спросила Тини.
— Взгляните! Вон плывет прекрасная ракушка. Я почему-то уверен, что она послана за вами.
Танцуя на волнах, ракушка все ближе и ближе подплывала к берегу. Наконец она оказалась у ног Тини.
— Входите, детка, — пригласила она девочку. — Я вас довезу в целости и сохранности до противоположного берега, как мне приказала известная вам добрая волшебница.
Тини смело вошла в ракушку, и та, легко покачиваясь на волнах, к заходу солнца доставила ее прямо домой.
Ступив на берег, Тини пошла на свет, горевший в хижине ее матери. Она шла и с благодарностью думала о фее за то, что та помогла ей понять, что очень легко видеть недостатки других и, не замечая — собственных, считать себя совершенством.
— КОНЕЦ —
Сказка автор: Александр Дюма. Иллюстрации.