Тайна заброшенного замка
Страница 8 из 18
Тайна заброшенного замка (сказка-повесть)
Установка радаров
После исчезновения Ментахо и его жены рудокопы с Жевунами стали на ночь запираться в своих жилищах на маленькие деревянные засовы. Хоть такая защита была не очень надёжная, чувствовали они себя всё же спокойнее. Совсем робкие жители, те, что хотели быть в полной безопасности, перебрались на жительство в Подземную пещеру.
Инопланетяне смекнули, что их пребывание в Ранавире для землян больше не тайна. Да разве скроешься, когда по лесным окрестностям бродил не какой-нибудь десяток людей, а экипаж огромного космического звездолёта! И когда арзаки работали, тут уж были и всполохи огня, которые не спрячешь, и стук, грохот, рокотание, которые гулко отдавались в горах, а потом их разносило эхо. Пришельцы перестали таиться. Стрекочущие вертолёты появлялись над страной днём, с них производили съёмки, составляли карту.
Как магнит притягивал инопланетян Изумрудный город. Иной раз вертолёт подолгу висел над ним, менвиты любовались его красотой: ничего подобного не было на Рамерии.
Из Ранавира отправлялись партии геологов – вертолёты требовали топлива. От Кругосветных гор по-прежнему доставляли всё новые пробы, а Ильсор недовольно твердил:
– Низкое качество. Не пригодно.
Баан-Ну он объяснял:
– Из худа не сделаешь хорошо, мой генерал. Зачем рисковать вертолётами? И время терпит – народ миролюбивый.
На западных отрогах Кругосветных гор геологи обнаружили две заброшенные шахты и вблизи них небольшие курганы из каменных пород, извлечённых из этих шахт. Установить, что добывали в шахтах прежде, не составило труда. В отработанных породах обнаружили прозрачные зелёные крупинки того минерала, который дал название прекрасному городу землян.
О ценной находке сообщили Баан-Ну, и нужно было видеть, как засверкали его глаза, когда он узнал о существовании Изумрудных копей.
К очистке шахт и креплению сводов подземных галерей приступили без промедления. Два десятка арзаков под присмотром геолога-менвита уже через два дня добыли первые изумруды. Некоторые из них были величиной с грецкий орех. Генерал боялся верить такой крупной удаче: на Рамерии изумруды ценились не дешевле алмазов, и добытые драгоценности исчезли в его сейфе. Любуясь по вечерам их переливами, Баан-Ну думал о неисчислимых сокровищах Изумрудного города. Он не знал, что рядом с настоящими изумрудами хитроумный Гудвин поместил просто зелёное стекло.
– Когда я заберу отсюда все сокровища, я стану великим богачом Рамерии, – мечтал Баан-Ну, и глаза его блестели.
Ментахо и Ильсор виделись каждый день. Появляясь в дверях каморки затворников, Ильсор, улыбаясь, приветствовал их:
– Теру, меруи!
От говорильной машины Ментахо уже знал – это означает:
– Здравствуйте, друзья!
– Теру, теру, – отвечал ткач, – эм ното Каросси! – Что значило: «Здравствуй, здравствуй, рад тебя видеть!»
Вождь арзаков и бывший король смотрели друг на друга с искренним дружелюбием. Однако разговор всё ещё клеился плохо. Ильсор передал генералу, что говорильная машина медленно справляется со своими обязанностями, и предложил собственные услуги.
– Беллиорец, – сказал он, – должен говорить на менвитском языке без передышки. Мой план такой: нужны впечатления. Жизнь, лишённая впечатлений, не располагает к откровенным разговорам.
Баан-Ну одобрил план Ильсора и разрешил ему действовать самостоятельно. Послушный слуга разузнал, чем Ментахо увлекался. И в тот же день ткач сидел за своим станком; были довольны оба и пели оба: станок верещал от радости, и это было похоже на музыку, а Ментахо мурлыкал про себя песенку.
Ментахо сразу прибавил в знании языка. Он занимался усердно, и машина ставила ему за ответы «10», «11», «12» – таковы были высшие баллы у менвитов.
– Ты прав, Ильсор, – говорил генерал, – и верно: много впечатлений – много слов.
– А много слов, – поддакивал слуга, – вы ближе к цели – установлению своего господства.
– Мне известен ещё один способ расшевелить людей, – уверенно заявил Баан-Ну, – он безотказный, он даст самые большие результаты.
Генерал вытащил из шкатулки два прозрачных изумруда. В комнате пленников он положил их перед Ментахо.
– Ну-ка, гляди-ка сюда, – нетерпеливо придвинул Баан-Ну драгоценности ткачу.
Машина тут же переводила.
Ткач посмотрел.
– Угу, – сказал он.
Машина молчала.
– Нравится? – спросил генерал.
– Угу, – кивнул Ментахо.
Машина не смогла перевести это «угу», а ткач больше ничего не говорил. Баан-Ну сидел озадаченный. Увидев скучающий взгляд Ментахо, он понял – его камушки не подействовали, и рассердился.
– Что, неинтересно смотреть на изумруды? – спросил он Ментахо.
– Угу, – снова ответил ткач.
Генерал решил, что «угу» – какое-то главное, хотя и не переводимое слово у землян.
И вот бывший король знает назубок менвитский алфавит, прочёл букварь, приступил к чтению хрестоматии менвитской литературы. Свободно разговаривать на языке Пришельцев он с помощью Ильсора совсем скоро научился. Ильсор управлял говорильной машиной, заставляя её с непостижимой быстротой запоминать всё новые и новые слова землян, сообщать также, как эти слова произносятся по-менвитски.
Зато Эльвина попала в безнадёжно отстающие, у старушки не было никакого желания учить язык незваных гостей.
Когда, по мнению Баан-Ну, пленник достаточно усвоил менвитский язык, а говорильная машина могла бесперебойно (столько много в ней содержалось информации) делать переводы, генерал в сопровождении Ильсора прибыл в комнату затворников для беседы с Ментахо.
Баан-Ну первым делом принялся расспрашивать пленника о его стране. Ментахо вёл себя осторожно: он уже получил наставления от Страшилы, что и как говорить. Рассказывать, что страна Волшебная, было не нужно. Строго-настрого запрещалось упоминать о сказочных феях Стелле и Виллине. Нельзя было проговориться, что птицы и звери понимают человеческую речь. Существование Страшилы и Дровосека тоже должно было остаться тайной.
– Скажи, Ментахо, как называется страна, в которой мы находимся? – спросил генерал.
Машина вздыхала, мигала, попискивала, старательно переводя то на один язык, то на другой.
– Гудвиния, господин генерал, – ответил ткач по-менвитски.
– А почему она так называется? – последовал вопрос.
– По имени Гудвина, который прославился военными подвигами, – сказал, не сморгнув, Ментахо, но, правда, сказал на своём языке, сочинять на чужом ему было ещё трудно.
– Гудвин – король? – спросил генерал. Получив утвердительный ответ, он поинтересовался: – Значит, у вас были войны?
– Ещё какие! – похвастался Ментахо. – Армия Гудвина славится необычайной храбростью. Она одержала победы над могущественными государствами Гингемией и Бастиндией.
Ткач плутовал, но пользовался подлинными именами, чтобы не запутаться.
– У вас есть пушки? – продолжал расспросы Главный Пришелец.
– Пушка у нас только одна, – честно признался Ментахо, – но зато какая! Одним выстрелом может положить целую армию деревянных солдат.
– Каких солдат? – не понял генерал.
Ментахо сказал лишнее и молчал. Баан-Ну решил – говорильная машина сделала неверный перевод.
Как бы там ни было, разговор инопланетянину нравился меньше и меньше.
– Ну а Гудвин продолжает править страной? – поинтересовался он.
– Нет, господин генерал. Он улетел на Солнце.
– То есть как улетел?
– На этом, на воздушном…
– Корабле? – спросил генерал.
– Вот-вот, – подтвердил ткач.
Заявление о межпланетном путешествии Гудвина (а именно так понял его полёт Баан-Ну) подействовало на генерала удручающе. Он поморщился, но продолжал расспросы.
– Скажи, друг Ментахо, кто жил в Ранавире? – нечаянно назвал ткача «другом» Баан-Ну, до того он был озабочен. – Такой громадный замок…
Ментахо догадался: его спрашивают про владельца замка. Но он ничего о Гуррикапе не знал. Всё же ткач не растерялся.
– А… это так, – неопределённо махнул он рукой, – строитель замка Гуррикап.
– В Гудвинии есть великаны? – с колотящимся сердцем задал свой главный вопрос Баан-Ну.
– Куда им деваться? Водятся ещё, – как ни в чём не бывало сказал Ментахо.
Холодный пот вдруг прошиб рамерийца, но он, пока не узнал подробности, продолжал беседу.
– У великанов свое королевство? – как можно невозмутимее спросил он.
– Нет, великаны живут поодиночке, – рассказывал Ментахо. – Видите ли, они настолько свирепы, что не могут ужиться друг с другом. Как встретятся, так и начинают швырять один в другого камни.
Хоть король Ментахо и превратился под действием Усыпительной воды в ткача, характер его положительно не менялся. Лгал он вдохновенно, с полной самоотдачей, при этом глядел в глаза собеседнику – продолговатые, суровые, от рассказа ткача изумлённо расширившиеся. Лгал он по-королевски!
Главный менвит молчал, растерянность подвела его. Он даже про свой взгляд забыл, а то бы мог приказать что угодно, например, говорить правду.
Встретившись в следующий раз с Ментахо, Баан-Ну менял порядок вопросов, задавал их врасплох. В ответах ткача повторялись всё те же имена.
«Нет, невозможно допустить, что этот легкомысленный человек, этот вертопрах, врёт, – размышлял генерал. – Ну, конечно, привирает. Характер у него широкий, но, думаю, самую малость».
С момента приземления Баан-Ну не раз вспоминал о том, что правитель Рамерии Гван-Ло ждёт от него сигнала о покорении Беллиоры. Надо было торопиться.
Прежде всего инопланетяне окружили Гудвинию цепью радарных установок.
Баан-Ну приказал расставлять радары километрах в пятидесяти один от другого. Так обеспечивалась, по его мнению, полная защита границы между Гудвинией и Большим миром.
Пушки выгрузили из «Диавоны», но радары пришлось строить.
Пока арзаки монтировали установки, вертолётчики-менвиты поднимались на самые высокие вершины Кругосветных гор, расчищали площадки, ставили поворотные круги для пушек. Вращающаяся антенна радара улавливала приближение любого живого существа, электронное устройство посылало радиосигнал в Ранавир, а кроме того, наводило самозаряжающуюся пушку на живую цель.
Работы были закончены. Но установки не включались. Целый час их держали на ограничителе, чтобы дать возможность вертолётам улететь в лагерь.
Надёжность установленной системы один из лётчиков испытал на себе. У него неожиданно провисла дверца вертолёта, и, налаживая её, он провозился больше часа. Занятый починкой, пилот не сориентировался во времени, забыл про ограничитель, а когда пустился вдогонку за остальными, вслед ему грянул выстрел. Лётчик был ранен, хорошо ещё, не убит, и с большим трудом посадил вертолёт на дно ущелья. Как же он изумился, когда к нему в палатку, где он лежал забинтованный, прибыл посыльный от Баан-Ну (конечно, это был Ильсор) и принёс вместо выговора приказ о награждении орденом Луны.
Так высоко Баан-Ну оценил вовсе не ротозейство лётчика. Но благодаря ему он теперь был спокоен: никто не сможет незамеченным проникнуть в страну, где приземлились рамерийцы. И также, если вдруг жителям Гудвинии потребуется помощь, никто из них тайно не пройдёт в Большой мир.
— Страница 8 —