Сказки мышонка Сухарика — Волкова С.

Страница 6 из 18

Сказки мышонка Сухарика: Цикл «Лоскутный половичок»

---

 

СТАРЕНЬКИЕ ВАЛЕНКИ

Пришел из рощи на протоку Евсейка, серый заяц. Ведро в прорубь опустил, воду набирает. Сбежались собаки со всей Проточной, окружили Евсейку:
— Разорвем тебя в клочья!
Услыхала лай, выбежала Тайка, распахнула калитку:
— Беги сюда!
Евсейка — заяц прыткий, швырнул собакам ведро, а сам к Тайке в дом. Собаки под окнами лают, ведром гремят. Дрожит Евсейка.
— Чего ты боишься?
— Боюсь за зайчат. Найдут собаки по следу березовую рощу, отыщут зайчат в моей сторожке.
Надела Тайка шубейку, валенки надела. На улицу вышла, заскрипели валенки по снегу:
Скрипы-скрип-скрипалики…
Мы старенькие валенки.
Старенькие, латаные —
На пятках — заплатки.
Снег, снег белый,
Упади с неба,
Засыпь, снег, дорожку
в зайкину сторожку.
Упал снег белый на землю с неба, засыпал дорожку в зайкину сторожку. А Евсейка все вздыхает:
— Ой, горе! Ой, лихо! Заждались меня дома зайчата с зайчихой. Как домой побегу по новому снегу? Догонят собаки по свежему следу.
Тайка валенки сняла:
— Ты не унывай. Тебе впору мои валенки? Вот и надевай.
Обулся Евсейка:
— Собью собак с толку. И лису обману, и самого волка.
Убежал он в рощу, в свою сторожку.
Утром вышла Тайка открывать окошки, а без валенок нельзя, снег глубокий в палисаднике. И вдруг слышит за углом: скрипы-скрип-скрипалики… Идут домой, торопятся серенькие валенки. Рада им Тайка, старым да латаным. С горы катается, снег гребет лопатой. На крыльце их обмела, на ночь к печке поставила. Утром проснулась — валенок нет на скамейке. Опять убежали к зайцу Евсейке. Он в них по воду ходит и просто так, и не боится волков и собак.
Так старые валенки всю зиму и жили. С утра и до вечера — Тайке, а ночью Евсейке служили.
Встретит Тайка валенки утром на крылечке:
— Шли ночью по морозу, а теплые, как с печки! Не выстуживаются, не вынашиваются, к Евсейке в рощу убегают и не спрашиваются. Все теплее, все теплее старенькие валенки. Там, где ступят, — на земле темные проталинки. Напились из них воды петухи да курицы. Нету снега, нету снега на Проточной улице!
— Рано как весна пришла! — люди дивятся.
Серые валенки в чулане пылятся, новой зимы ждут. Рад Евсейка-заяц, можно ходить босым. Волк, собаки и лиса — все остались с носом!

ТРАМВАЙ «САРАФАНОВКА — РЫНОК»

Пришли к Деду Морозу ночью цыгане, коней увели, сани украли и даже игрушки из мешка прихватили. Горюет Дед над пустым мешком:
— Коней нет — не беда, пошел бы пешком. Да зачем я нужен ребятам без игрушек?
Ждут на Проточной Деда Мороза. Слушают вечером: не скрипят ли полозья, не едут ли сани. Не дождались. Уговорились: пойдем за Дедом сами. А куда идти — того никто не знает. Судили, рядили, гадали и разошлись по домам.
Тайка решила: пойду одна. И пошла наугад. Сначала бежала вприпрыжку, потом пинала ледышку. Не до ледышки скоро стало. Далеко ушла от дома, устала. Все ниже дома, на улицах тише, на окраину вышла. Стемнело уже, огоньки мигают. Бредет, дороги не разбирая. А снег кругом — непролазный. Залезла в сугроб и увязла.
— Не найти, видно, Деда Мороза. Надо домой идти быстро.
Вдруг в темноте — синие искры. Вдруг — тук да тук перестук. Видит — трамвай. Откуда он тут?
Снег на трамвайной крыше лежит сугробом пухлым, а под крышей в завитках причудливые буквы: «Сарафановка — Рынок». Прочитала Тайка и рот открыла: «Разве есть такой на свете?» И трамвай прозвенел:
— Не всякий меня встретит. В Сарафановский лес отвезет «Сарафановка — Рынок». Там кипрей и лисохвост аж до сосен вымахали. Из травы чертополоха черти варят кашу. А в болоте комары камаринского пляшут! Там в летние лунные ночи в Сарафановке-речке русалки свои сарафаны полощут.
— А где живет Дед Мороз ты, трамвай, не знаешь?
— Как не знать. На улице Зимней. Садись, подвезу.
Тайка села, и покатили. Сарафановку по мосту переехали — вот и улица Зимняя, сугробы до крыш, березы в инее. Где сугробы всех выше, всех выше береза, ворота всех шире — тот дом Деда Мороза. Тайка постучала, Дед вышел в сени.
— Я, дедушка, за тобой. Поедем.
— Эх, дочка, зачем я вам нужен такой? Погляди-ка в мешок, он пустой. Был доверху полон, а теперь-то пусто. Накрываю я им кадушку с капустой. И коней у меня цыгане украли.
— Собирайся, дедушка, поедем на трамвае. Нам без тебя и праздник не в праздник.
Кряхтит Дед Мороз, в трамвай залезает. Едут. Тайка в окошко глядит — не видно ни зги. Сарафановский лес вдруг стал стеной. Меж сосен — цыганские костры. А у костров не цыгане. У костров — игрушки. Солдатики, куклы, мишки плюшевые. Увидали Деда Мороза. Куклы — в слезы:
— Нас цыганки таскали за косы. В лохмотьях водили. Мы жизни не рады!
— Полезайте скорее в мешок — опять будете нарядными.
Плюшевые мишки глядят исподлобья:
— Мы били в бубны. Нас плеткой хлестали больно.
— Идите скорее ко мне. Снова станете добрыми.
У солдатиков вид унылый:
— Мы запачкали свои мундиры. Нас цыгане костры разжигать заставляли, сапоги им чистить. Мы все в ваксе и саже. Как такими людям покажемся?
— Ничего. Полезайте в мешок. Снова станете чистыми.
Залезли игрушки в мешок. Трамвай помчался в город. Тайка слышит — топот! Тайка видит — погоня. Заплясали впереди цыганские черные кони. У цыган — медвежьи шубы, на них шапки лисьи… Дед Мороз нахмурился. Вышел — да как свистнет! Снег посыпался с сосен. Сорвало шапки лисьи. В лес они метнулись рыжими лисицами. Медвежатами за ними — медвежьи рукавицы. Встали кони на дыбы. Цыган взяла оторопь.
— Хватит, дедушка, брось, — Тайка просит.
Как ударит Дед Мороз палкой оземь!
— Ты мне, Тайка, не перечь!
Шубы у цыган соскочили с плеч и вперевалку в лес медведями. Зуб на зуб у цыган не попадает, повернули они коней — и в табор, что в конях силы было.
…Всю ночь колесил «Сарафановка — Рынок». По Подгорной и Горной, Набережной и Напольной. Дед Мороз стучал в ставни палкой, доставал из мешка и дарил подарки. Тем, кто спал, прятал под подушки. Под утро осталась в мешке лишь скорлупа от орех.
Дед Мороз спохватился:
— Ни одной игрушки. Как на грех! Что же я подарю Тайке? Ведь осталась она у меня без подарка.
Стал рыться в мешке — яркое что-то заметил. Мешок вытряхнул — вылетел разноцветный билетик. Трамвай прозвенел:
— Это тебе. Тайка. Достань билет, когда прокатиться захочешь. «Сарафановка — Рынок» сразу приедет: и утром, и днем, и средь ночи.
Взяла Тайка билет, спрятала в варежку. Трамвай прозвенел:
— А куда ты сейчас поехать желаешь?
Тайка сладко зевнула:
— Домой хочу, спать.
Отвезли Деда Мороза домой, и поехал трамвай на Проточную.
Выпучили глаза кошки на окошках. Воробьи позабыли клевать свои крошки. Рты поразевали зеваки. Извелись в подворотнях от лая собаки. Никогда не видали на Проточной трамвая. Да ведь в Новый год чего не бывает!

СОБАЧИЙ МОРОЗ

Сорок дворов на Проточной, в каждом дворе дворняжка. Есть хозяин у каждой дворняги. А у Заплатки хозяина нет, у бедняги. Бросил камень мальчишка Никишка:
— Заплатка, принеси!
Заплатка кинулся за камнем, а Никишка в него другим запустил. Завизжал Заплатка. Забился в сарай. Зовет его Тайка:
— Заплатка, вылезай!
Не отзывается Заплатка. Ругает Никишку бабка:
— Что ты натворил? Зачем собаку обидел? Вот придет Собачий Мороз — белого свету не взвидим!
Только сказала про Собачий Мороз, как на мосту показался обоз. Лошади затопали, заскрипели сани, возчики верхонками захлопали, защелкали кнутами. Бегут за обозом мальчишки, пыхтит сзади всех Никишка.
У первого возчика тулуп в опилках.
— Что везешь, возчик?
— Дрова с лесопилки, березовые чурки, сосновые кругляши.
— К нам сворачивай, возчик!
А возчик сворачивать не спешит:
— Там у вас не Никишка ли сзади?
— Он самый, точно.
Дернул возчик вожжи и свернул с Проточной. Второй возчик сидит на мешке, тулуп у него весь в муке.
— Что везешь, возчик?
— Горячие калачи.
— К нам поворачивай, пока горячи.
— К вам не поеду, у вас здесь Заплатку обидели.
Махнул возчик кнутом, только его и видели. У третьего возчика тулуп покрыт куржаком, рукавицы собачьи за кушаком.
— Возчик, возчик, что привез?
— Узнаете скоро. Я Собачий Мороз.
Разъезжает Собачий Мороз по Проточной. Не спит, не дремлет ни днем ни ночью. Хлопнет Собачий Мороз в рукавицы — на лету замерзают воробьи и синицы. Проскрипит под окном сапогами — хлеб на столе превращается в камень. Коня полоснет кнутом — погаснет печь, войдет стужа в дом. Сидит Никишка дома, страшно ему, жутко: не спастись от стужи и под полушубком. Каменной горбушки не угрызть зубами. То плачет Никишкина бабка, то Никишку ругает. Поплелся он из дому.
Пусто на улице, все вымерло. Одна Тайка ходит и что-то поднимает.
— Ты что, Тайка, делаешь?
— Собираю камни.
— Для чего тебе они?
— Чтоб в Заплатку не кидали.
Камни в землю вмерзли. Отогревает их Тайка руками, не заметила, как варежки потеряла. Руки замерзли, стали как ледышки.
— Не стой, камни таскай, — говорит Тайка Никишке. — Унеси их отсюда, чтобы на глаза никому не попали.
— Куда я их дену?
— Свали в сарае.
Пришла Никишкина бабка в сарай за дровами. В темноте наткнулась на какую-то груду. Всплеснула руками бабка:
— И как я забыла про уголь!
Не увидела сослепу, что это камни, бросила в печку. Как вспыхнут камни пламенем! Загудело в печи так, что любо-дорого. Радуется бабка:
— Вот это уголь!
Ходит Собачий Мороз под окном, щелкает кнутом, скрипит сапогами. Трещит, гудит печка, не гаснет в ней пламя. Час, другой проходит — не прогорает печка. Жалуется бабка: дышать в доме нечем. Растворила настежь дверь — с крыши закапала капель. Потянуло снегом талым.
Высыпал на улицу и старый и малый. А Собачий Мороз тепла не снес, спасается бегством, хлещет коня, а конь ни с места. Словно застыл. Из саней вывалился Собачий Мороз, по улице затрусил. Споткнулся, упал, потерял шапку. Заругался по-собачьи и превратился в шавку. Повыскакивали из подворотен дворовые псы:
— А ну-ка, злая шавка, ноги уноси!
Как шавку прогнали, так весь снег и растаял. Рады все, не рада только Тайка. Не все собрала она камни. Вон сколько их: и большие, и маленькие, и корявые, и гладенькие. Все камни не соберешь. А вдруг снова придет Собачий Мороз?

— Страница 6 —