Сказка с подробностями
Страница 15 из 19
Сказка с подробностями
ТРИДЦАТЫЕ ПОДРОБНОСТИ ПРО ТРЁХ ПАССАЖИРОВ ОДНОГО САМОЛЁТА, ДВА БУКЕТА, НАПОЛОВИНУ ЧИСТУЮ МАШИНУ И НЕПОМЕСТИВШИЕСЯ В УШАХ ПАЛЬЦЫ
Козёл Матвей, Носонос и тигр пили чай. Бяша от чаю отказалась. Она попросила у Носоноса иголку и стала штопать зонтик. Все, кроме Носоноса, ждали, когда кончится дождь. Носонос ничего не ждал.
Он был счастлив прямо сейчас: пил чай, ленился и беседовал с тигром о его новой хозяйке — дошкольнице Оле.
Неожиданно в дом Носоноса пришло письмо.
«Письмо мне, — подумала Бяша. — От барана. Я даже не знаю, что ему отвечать».
«Ой! — подумал Матвей. — Письмо, конечно, мне. От милиционера Ивана. Он зовёт меня в милицию, чтоб серьёзно поговорить. Про самолёты и капусту».
Носонос ничего не подумал. Он резал на части новый торт.
А тигр взял письмо и увидел, что оно от Оли. Письмо пришло тигру по старому адресу, не застало его там и догнало в пути.
«Дорогой тигр! — писала Оля. — Я очень волнуюсь. Сейчас по телевизору сказали, что в Африке дождь. Пережди его где-нибудь в сухом месте, а потом сразу садись на самолёт и прилетай ко мне. Я буду встречать тебя в аэропорту. Целую. Оля».
— Какая у меня хозяйка умная! — обрадовался тигр. — А я не догадался, что можно на самолёте. Думал, нельзя.
— Головастая хозяйка! — кивнул Носонос и налил всем чаю.
Тигр тут же отправил ответ:
«Вылетаю! Встречай после дождя! Тигр».
— Бяша! — вдруг сказал козёл Матвей. — Давай тоже вернёмся домой на самолёте.
— Я думала, мы побежим. Как раньше, — тихо сказала Бяша и закрыла уже заштопанный зонтик.
— Видишь ли, — вздохнул Матвей. — У меня сегодня был трудный день.
Бяша промолчала. Она внимательно посмотрела на Матвея и впервые заметила, что у него кривые рога. Конечно, не такие кривые, как у барана, но всё-таки.
— Сделаем, как ты скажешь. Ведь ты мой вожак, — сказала Бяша и опустила глаза.
Когда дождь кончился, Носонос показал гостям, в какую дверь надо выйти, чтоб быстро попасть в африканский аэропорт. И пожелал им счастливого полёта. В аэропорту лётчик как раз объявил посадку на очередной рейс. Среди пассажиров он с удивлением узнал козла Матвея.
Вскоре Матвей с зонтиком и Бяша уже спускались по тралу с самолёта, прилетевшего в родной аэропорт. Следом спускался тигр с букетом ярких африканских цветов. Его встречала дошкольница Оля с букетом ромашек. Это была незабываемая встреча.
Все лошадки посмотрели друг на друга и глубоко вздохнули.
— Может, теперь, — сказала Простокваша, — Оля поведёт тигра в лес, показывать нашу природу. Увидит там Аксинью, крикнет школьникам и дошкольникам: «Это не корень кис-кис. Это кошка!»
— Школьники и дошкольники, — сказал директор, — уже ушли из леса. Решили, что делать с корнем кис-кис. Они…
— Пожалуйста, не надо! — попросили Саша и Паша. — Давайте не знать, что они там решили. Так лучше будет.
— Тогда, — предложила Простокваша, — расскажи про Шпиля и Купола. Они подготовились к своему преступлению?
— Ox! — сказали Саша и Паша, но директор уже начал рассказывать:
Шпиль и Купол спорили, кому мыть машину. К месту своего преступления они собирались ехать на собственной машине. Она у них была, только очень грязная. Жулики ни разу не мыли её с тех пор, как украли.
— Давай совсем не мыть машину! — предложил Купол после долгих споров.
— Не мыть нельзя! — сказал Шпиль. — Придётся проезжать мимо милиции, а это лучше делать на чистой машине, особенно когда едешь совершать преступление.
— А давай, — предложил Купол, — помоем только одну сторону. Ту, которая будет мимо милиции проезжать.
— Не слабо! — обрадовался Шпиль.
Жулики взяли пистолет, огромный мешок, спустились вниз в лифте, выкатили из своего гаража машину, стали мыть её с одной стороны. Купол мыл, а Шпиль показывал, где ещё грязно. Когда половина машины стала почти чистой, Шпиль вдруг охнул, присел на корточки, закрыл глаза, заткнул уши пальцами. Он увидел: мимо машины с грязной стороны проходит милиционер.
Купол тоже увидел милиционера, тоже присел, тоже закрыл глаза, тоже попытался заткнуть уши пальцами. Но его пальцы были слишком толстые, в ушах не поместились.
Поэтому Купол слышал всё, что говорил милиционер, который вышел из подъезда и, увлечённо беседуя с какой-то тётей, прошёл мимо машины жуликов к своему мотоциклу. Увлечённая беседа не помешала милиционеру раз и навсегда запомнить номер грязной машины, но жуликов он не заметил. Они прятались за машиной с чистой стороны.
— Про что он говорил? — спросил Шпиль, когда опасность миновала.
— Про Африку, — сказал Купол. — И про то, что сестёр надо бить, чтоб в доме пыли не было.
Милиционер, прошедший мимо жуликов, был Иван. Он беседовал с тётей Клавой. Они вместе только что вышли из квартиры Пампушкина.
— А что там с ними было? — спросила Простокваша.
ТРИДЦАТЬ ПЕРВЫЕ ПОДРОБНОСТИ ПРО НОГИ В АТЛАНТИЧЕСКОМ ОКЕАНЕ. КАРТОШКУ В ШКАФУ, ДУБИНУ В ПЕЩЕРЕ И НЕУЛОВИМЫЙ ТЕЛЕФОН
Когда Пампушкин открыл перед милиционером и тётей Клавой двери своей квартиры, они увидели Африку.
Африка была на животе у Пампушкина, он вместо пропавших брюк надел большую географическую карту. Пампушкин в неё закутался. Теперь на животе у Пампушкина висела Африка, на спине колыхался Северный полюс, а ноги скрывались за просторами Атлантического океана.
— Вы из редакции, — сразу догадался Пампушкин. — А вы из милиции. Брюки искать. Сейчас я вас обоих чаем угощу, потом стихи отдам, а потом пропавшими брюками займёмся. Проходите пока в какую-нибудь комнату.
Пампушкин побежал на кухню, стал греметь кастрюлями, а тётя Клава и милиционер Иван пошли по его квартире и сразу заблудились. У Пампушкина была очень многокомнатная квартира.
Заблудившиеся целый час бегали по разным комнатам, заваленным одинаковыми книгами, кричали: «Ау!»
Пампушкин с чайными ложками бегал по другим комнатам, искал своих гостей. Наконец все встретились.
— Садитесь! — сказал Пампушкин.
Но оказалось, что все стулья уже заняты. На стульях лежали книги, бумаги и авторучки. На столе стояло три пишущих машинки. Сидеть можно было только на полу.
— Вам тут чайник нигде не попадался? — спросил Пампушкин.
— Нет, — сказал Иван. — Может, его тоже украли?
— Чайник не украли! Я его час назад где-то видел. Вспомнил где! — вдруг хлопнул себя по лбу Пампушкин и полез под кровать, на которой лежали садовые инструменты: лопата, грабли и тачка на колесиках.
Из-под кровати Пампушкин вытащил большой синий чайник. Чайник до самых краёв был полон сырой картошкой.
— А почему там картошка? — удивилась тётя Клава.
— Сумку не нашёл, ходил за картошкой с чайником, — сказал Пампушкин. — Это ничего, сейчас я картошку высыплю.
Пампушкин огляделся, немножко подумал, открыл шкаф, в котором на вешалках висели пиджаки и простыни, высыпал туда картошку.
— Картошку — в шкаф? — всплеснула руками тётя Клава.
— Какая разница, куда класть, — пожал плечами Пампушкин, — главное, не забыть, где лежит. А это очень трудно! — вздохнул он. — В наше время всё труднее, труднее и труднее. В прежние времена легче было.
— Откуда вы знаете? Вы же не жили в прежние времена? — насторожился милиционер Иван.
— Догадываюсь, — сказал Пампушкин. — Вот, например, у первобытного человека в пещере только одна вещь была — дубина. Конечно, ему просто запомнить, куда он её положил. А у теперешнего человека полная квартира всего: книжки, ботинки, чашки, подушки, колбаса, перчатки, масло, мыло, веник, шапка и телефон. И ещё лыжи, чтоб зимой кататься, и зонтик, и щётки: одни для зубов, другие для пальто, третьи для сапог. И полотенца, и табуретки, и таблетки. Варенье в банках, вилки, бутылки, с молоком и пустые, часы, трусы, суп в кастрюле, гвозди в каких-то коробочках, спички, тумбочки, карандаши, термометр.
И то, и другое, и всякое — до вечера не пересчитать. А кроме всего прочего, ещё и ключи от квартиры. И про всё это надо помнить, куда что кладёшь. Голова лопается. У меня вообще-то прекрасная память, но даже я иногда путаюсь.
Например, нужны мне шнурки — ботинки завязать. Я сажусь, зажмуриваюсь и начинаю вспоминать. Шнурки у меня в коробке из-под спичек, коробка лежит в сахарнице, сахарница завёрнута в полотенце, полотенце в мусорном ведре, ведро в буфете, буфет в ванной, как войдёшь — налево. Открываю глаза. Иду за шнурками, и оказывается, всё наоборот.
Буфет не в ванной, а на балконе, в нём не мусорное ведро, а портфель, в портфеле не полотенце, а моё новое осеннее пальто, в кармане пальто не сахарница, а ботинок, в ботинке — не спичечная коробка, а носовой платок, в нём завёрнуты не шнурки, а кнопки, чтоб картинки к стенам прикалывать. Нo картинки тоже неизвестно где. Приходится снова зажмуриваться и вспоминать сначала.
— А вы никогда не пробовали всё класть на свои места? — спросила тётя Клава.
— Нет! — сказал Пампушкин. — Этот способ я ещё не пробовал. Когда-нибудь попробую, а сейчас мы с вами будем чай пить. С вареньем. Вот только вспомню, куда я его дел.
— Спасибо, не нужно чаю! — сказала тётя Клава. — Лучше дайте мне стихи для детского журнала, а то я в редакцию спешу.
Пампушкин зажмурился и начал:
— Стихи у меня свёрнуты в трубочку и засунуты в бутылку из-под молока, бутылка в резиновом сапоге, сапог в хрустальной вазе для цветов, ваза замотана в мои единственные брюки… а брюки… Ой!..
Пампушкин открыл глаза и с ужасом посмотрел на Ивана:
— А брюки у меня украли!
— Что же теперь делать? — расстроилась тётя Клава.
— Ничего, — утешил её Пампушкин. — Скоро товарищ милиционер брюки мои найдёт, я оттуда стихи достану и вам отдам.
И тут где-то в многокомнатной квартире Пампушкина зазвонил телефон.
— Это, наверно, редактор! — сказала Простокваша. — Уже начал беспокоиться, что тётя Клава не возвращается.
— Правильно, — сказал директор. — Это звонил редактор.
Пампушкин, завёрнутый в географическую карту, стоял, задумчиво склонив набок голову, и прислушивался к телефонным звонкам. Но с места не трогался.
— Что же вы к телефону не идёте? — спросила тётя Клава.
— А я не знаю, куда идти! — сказал Пампушкин. — Только я в милицию позвонил, и телефон у меня потерялся. Может, вы, товарищ милиционер, его найдёте?
Иван застегнул самую верхнюю пуговицу на своей милицейской форме и сказал:
— Возвращать гражданам их пропавшее имущество — мой долг.
Тёте Клаве было очень интересно. Она никогда не видела, как милиция ищет пропавшие вещи.
Милиционер Иван огляделся и приступил к поискам. Сосредоточился, собрал всю свою волю в кулак и направил её в уши. Милицейские уши сразу напружинились, зашевелились и даже немножко увеличились в размерах.
Теперь ни один телефонный звонок не смог бы проскользнуть мимо этих ушей.
Осторожно и совершенно бесшумно Иван двинулся туда, откуда раздавались звонки. Но телефон тоже был не дурак. Взял и замолчал. Иван остановился. Телефон зазвонил снова. Иван шагнул. Телефон сразу смолк и затаился. Иван понял: предстоит нелёгкая борьба.
Телефон то звонил часто, то вдруг надолго замолкал, а потом начинал звонить совсем в другом месте. По крайней мере, так всем казалось. Прошёл час, второй, третий. Иван упорно продолжал поиски. Он не мог признать своё поражение. Это означало бы, что милиция не умеет справиться с каким-то несчастным телефоном.
«Ничего! — думал Иван про телефон. — И не таких брали! Сколько верёвочке ни виться…»
И тут Ивану пришла в голову замечательная мысль. Он решил искать не по звонкам, а по проводу.
— Неуловимых телефонов не бывает! — сказал Иван, обнаружив под кучей блокнотов, в которых Пампушкин записывал свои умные мысли, провод. — Следы остаются всегда!
Иван уверенно пошёл по следу, то есть вдоль провода. Коварный провод долго водил Ивана из комнаты в комнату, петлял, выкручивался и в конце концов нырнул в холодильник.
Иван точным движением открыл холодильник. Телефона там не было. Там сиротливо жались друг к другу продрогшие тапочки Пампушкина.
Иван захлопнул холодильник, в ту же секунду наглый телефон зазвонил в другом конце квартиры.
Тётя Клава уже давно нервничала. Но она не могла уйти без стихов. А стихи не могли найтись, пока не найдутся брюки. А брюки Иван ещё даже не начинал искать. Он пока искал телефон. Тётя Клава нервничала напрасно. Она бы перестала нервничать, если бы знала, что детский журнал уже два часа назад вышел без стихов Пампушкина. Пампушкин тоже этого не знал, а то бы он начал нервничать. Вместо тёти Клавы.
— Страница 15 —