Помело и волшебная шишечка от кровати — Мэри Нортон

Страница 11 из 20
 

Помело и волшебная шишечка от кровати (повесть)

Часть вторая

Глава одиннадцатая
Ужасная потеря

С того памятного лета прошло целых два года. Тетя Беатрис умерла, ее дом продали, так что вернуться в деревушку Мачфреншем у детей не было никакой возможности. Память о тех событиях стала для них запретной темой. Чарльз и Кери очень редко говорили об этом друг с другом и никогда с Полем.
— Он может проболтаться, — объясняла Кери. — Надо заставить его думать, будто это был сон.
И слова Кери не были лишены основания.
Иногда в компании Поль, увлекшись, мог воскликнуть:
— Когда мы были в тюрьме…
На что Кери, краснея, обычно возражала:
— Когда тебе снилось, что ты в тюрьме, Поль.
Довольно скоро Поль начинал путаться. Он посматривал на Кери и бормотал что-то вроде:
— Вчера, когда мне снилось, что я ел на завтрак яйцо…
— Но ты действительно ел на завтрак яйцо, — удивлялась мама.
— А! — озадаченно останавливался Поль, тщетно пытаясь хоть что-нибудь понять. — А я видел ганибалов.
— Каких ганибалов? — еще больше удивлялась мама.
— Он хочет сказать каннибалов, то есть людоедов, — объясняла Кери. И тут же добавляла: — Нет, Поль. Это тебе тоже приснилось.
После чего быстро меняла тему.
Для Чарльза события того лета тоже стали как бы нереальными. Он ходил в школу, занимался боксом и начал коллекционировать марки. Теперь даже упоминание о волшебстве приводило его в недоумение. О происшедшем он предпочитал не вспоминать и делал вид, что этого никогда не было. Хотя, надо признать, это довольно слабое средство. Рано или поздно все эти меры предосторожности все равно рушатся и прошлое весьма недвусмысленно напоминает о себе.
Напомнило оно детям о себе через два года, холодным скучным зимним утром, прокравшись в дом под видом ежедневной газеты. Оно вошло незаметно, замаскированное под лондонскую «Таймс», как раз тогда, когда дети сидели за столом и ели омлет с беконом.
— Посмотри, — сказала вдруг Кери Чарльзу, указывая на колонку объявлений.
Чарльз посмотрел, но не заметил ничего необычного. Он и Кери были одни в комнате. Мама уехала на работу, а Поль еще не вышел из ванной. На лице Кери застыло странное выражение. Казалось, она была испугана.
— Что случилось, в конце концов? — спросил Чарльз, недоумевая.
— Смотри, — повторила Кери и ткнула в газету пальцем.
— Норковая шуба, — прочитал Чарльз вслух, — слегка поношенная…
— Да нет, ниже.
— Белые руки, сердце поет…
— Да нет же! Вот!
— «Дама, живущая в маленьком доме в деревне, желает принять двух школьников на летние каникулы. Недорого. При знакомстве необходимы рекомендации. Писать: Мисс Е. Прайс, Мачфреншем»… — Чарльз осекся, наступило молчание.
— Ну, теперь видишь? — спросила Кери.
Чарльз кивнул. Они снова замолчали.
— Но может быть, в Мачфреншеме много Прайсов? — попытался возразить Чарльз.
— Здесь написано «Е. Прайс», — пожала плечами Кери, — а мисс Прайс зовут Енглонтин.
— Да, — пробормотал Чарльз и тоже слегка побледнел.
— Да, точно, Енглонтин Прайс, — повторила Кери уверенно.
Не говоря больше ни слова, они уставились друг на друга. Потом снова склонились над газетой.
— Но здесь говорится только о двух детях, — заметил Чарльз.
— Для Поля можно что-нибудь придумать. Как думаешь, она не будет возражать, если мы приедем?
Кери с Чарльзом напряженно думали. С мамой, которая была привязана к работе, всегда возникали проблемы во время каникул. Она не могла надолго отлучаться из города. В прошлом году дети ездили на ферму в Корнуэлл, и им там очень понравилось. Судя по всему, на этот год их ожидало то же самое, но Мачфреншем находился гораздо ближе к Лондону.
— Мама вполне могла бы приезжать к нам время от времени. Еще ей можно сказать, что мисс Прайс была подругой тети Беатрис.
— Кем-кем, а подругами они не были.
— Были! Вспомни, как тетя Беатрис посылала мисс Прайс персики!
Чарльз замолчал.
— Что с шишкой? — проговорил он наконец.
— С шишкой? — не поняла Кери.
— Ну да, где она?
Лицо Кери вытянулось.
— Не знаю. Наверное, где-нибудь здесь, — сказала она, немного подумав.
— Где-нибудь! — недовольно скривился Чарльз. — Если мы не найдем шишку, то лучше ехать в Корнуэлл. Без шишки у мисс Прайс делать нечего.
— Я тоже так думаю, — согласилась Кери. — По крайней мере, в Корнуэлле есть пляжи, пещеры и скалы… По-моему, шишка в коробке с ножами, — добавила Кери после минутной паузы.
— Сейчас ее там нет.
— Может, в ящике для инструментов?
— Я тоже ее там видел, когда перестраивали шкафы в детской. Она довольно долго там валялась, но сейчас шишки там тоже нет.
— Ну, тогда я не знаю, — развела руками Кери. — По-моему, я видела ее где-то. В какой-то коробке или ящике. Там еще были старые дверные ручки и отвертки.
— Старые дверные ручки? Я знаю, где они.
— Где?
Чарльз вскочил на ноги.
— В полотняном мешке, который висит в шкафу с щетками!
Шишка лежала именно там, слегка заржавевшая и покрытая пятнами побелки. Дети единодушно решили, что находка — добрый знак.
Вечером миссис Вильсон, мама детей, была страшно поражена.
Бедфордшир вместо Корнуэлла? Да еще перемигивания и горящие глаза при упоминании об этой старой деве!
В душу миссис Вильсон закрались подозрения. «Что-то здесь не то», — решила она. Однако на все ее вопросы дети давали самые исчерпывающие ответы, и миссис Вильсон была вынуждена сдаться, хотя сомнения у нее остались.
Обменявшись письмами, миссис Вильсон и мисс Прайс договорились о встрече. В продолжение всей беседы дети слонялись вокруг дома, изнывая от нетерпения. Однако они зря беспокоились. За чаем страхи миссис Вильсон окончательно развеялись. Впрочем, ей так и осталось непонятно, чем мисс Прайс могла понравиться детям. Тихая, скромная, слегка суетливая — в точности такая, какой ее описывала Кери.
«Немного чопорная, — подумала про себя миссис Вильсон, — но детей, похоже, любит. Кроме того, согласилась принять всех троих, при условии, что они будут помогать по дому и не станут трогать без спроса ее вещей».
— Прекрасно! Чудесно! — запела Кери, когда узнала все эти новости.
Она танцевала и кружилась по комнате.
Чарльз от радости принялся делать стойку на руках. И только Поль остался бесстрастным. Он сидел на коврике и с любопытством наблюдал за остальными.
— А мы будем там спать? — спросил он наконец у мамы.
Миссис Вильсон удивленно покосилась на сына. Слишком уж ласковым был у него голос.
— Да, Поль, — кивнула она озадаченно. — Конечно, вы там будете спать.
«Что же это все-таки значит?» — подумала миссис Вильсон, и сомнения снова зашевелились в ее сердце.
— А в чем дело? — с опозданием спросила она.
Лицо Поля медленно расплылось в улыбке.
Он отвернулся и начал ковырять пальцем ковер, бормоча:
— Да так, ничего особенного.

Глава двенадцатая
Пропажа

Поначалу детям показалось, что на станции их никто не встречает. Правда, потом Кери заметила в отдалении, у перекрестка, тележку молочника.
— Пойдемте, — сказала она. — Это мистер Биссельвейт.
И тут же сама удивилась, как легко вспомнила имя.
— Мисс Прайс сказала мне, что вы приедете, — улыбнулся мистер Биссельвейт, когда дети влезли в тележку. — Она заказала еще две пинты молока. А он подрос за это время, — добавил молочник, кивнув на Поля.
— Мы все подросли, — возразила Кери.
Поезд давно ушел, станция была тиха и пустынна. Обочины дороги пахли клевером, а высоко в небе пел жаворонок.
«Цок-цок-цок», — стучали копыта. Запах лошади смешивался с запахом полей. Было тихо и хорошо.
— Вон там гора Медника, — вспомнил Чарльз и показал пальцем. — А вон те развалины, посмотри, Поль, были когда-то римской крепостью.
Поль уставился на поросшую травой стену, потом перевел взгляд на возвышающийся вдали холм. Все вокруг казалось ему новым и вместе с тем очень-очень знакомым. Все это было частью его давнего чудесного сна: и тележка молочника, и цоканье копыт по проселочной дороге, и тихий скрип колес.
— Поль, за холмом находится дом мисс Прайс, — сказала Кери. — А эта тропинка ведет на ферму. А вон та — в дальний лес.
— Видишь кедры, Поль? — спросил Чарльз. — Ну, темные деревья, сразу за шпилем церкви. Там дом тети Беатрис, у которой мы гостили в прошлый раз.
— Водный комитет забрал его, — сообщил мистер Биссельвейт.
— Ой! — воскликнула Кери. — А когда?
— Примерно через полгода после смерти вашей тети.
— Ой! — снова воскликнула Кери.
Она немного помолчала, пытаясь представить дом без тети Беатрис, без высоких шкафов, без тяжелых штор, без столов, ковров и пальм в горшках, без…
— Мистер Биссельвейт! — воскликнула Кери неожиданно.
— Ну?
— А Водный комитет взял мебель?
— Нет, мебель продали.
— Кому?
— Была распродажа. Приезжали покупатели из Лондона, да и наши тоже кое-чего купили. Моя старуха, например, купила рулон линолеума и пару стульев.
— Ой! — в третий раз повторила Кери.
Выходит, мебель была распродана, и кто-то, кого они не знали, купил кровать Поля, спал на ней по ночам, застилал по утрам, расправлял простыни, двигал матрас…
— Значит, все было продано? — упавшим голосом спросила Кери. — И даже кровати?
— Наверное, — пожал плечами мистер Биссельвейт. — Водному комитету кровати не нужны. Но! Пошла! — принялся он подгонять лошадь. — Ну, а где мы теперь проезжаем, знаете?
Прямо перед ними была дорожка, которая вела из сада тети Беатрис к дому мисс Прайс.
Сердце Кери учащенно забилось, когда она увидела за изгородью, поросшей боярышником, несколько розовых кустов. Розы на них были намного толще, выше и ярче, чем тогда, два года назад.
Вот и ворота. Кери снова взглянула на Чарльза. Он тоже явно нервничал.
— Приехали, — сказал мистер Биссельвейт, останавливая лошадь. — Давайте я помогу вам с сумками.
Ворота тихо заскрипели, а задвижка лязгнула. Дети направились по прямой мощеной дорожке к парадной двери.
«Так волноваться просто глупо», — попыталась успокоить себя Кери.
Дверь открылась прежде, чем дети успели коснуться дверного молотка. Перед ними стояла мисс Прайс, свежая и раскрасневшаяся.
— Я услышала, как открылись ворота, — улыбаясь, объяснила она и взяла у Кери сумку. — Очень рада вас видеть. Осторожно, Поль, ступенька! Ее только что вымыли.
Мисс Прайс была такой же, как прежде. И все-таки Кери не могла отделаться от впечатления, что какая-то перемена в ней произошла. Так всегда бывает, когда кого-то долго не видишь.
Взглянув на лицо мисс Прайс, на ее остренький розовый нос, Кери успокоилась. Это был добрый, застенчивый нос — в общем, нос мисс Прайс.
Изумительный запах горячих пшеничных лепешек наполнял маленькую прихожую.
— Подождите, мистер Биссельвейт, сейчас я найду свой кошелек, — суетилась между тем мисс Прайс. — Поль, как ты вырос! Мистер Биссельвейт, поставьте это, пожалуйста, рядом с часами. Три шиллинга, шесть и десять шиллингов — это будет… Поль, будь любезен, не трогай барометр, гвоздь еле держится. Сейчас-сейчас, одну минутку.