Неандертальский мальчик или большой поход — Мальмузи Л.

Страница 11 из 20

Неандертальский мальчик или большой поход

ЧЕРНИЧНАЯ ВЕЧЕРИНКА

Как мы и предвидели, высоко в горах река была совершенно покрыта льдом, и мы легко переправились на противоположный берег.
Миновав цепочку холмов, мы оказались перед пустынным плоскогорьем.
— Отлично, — возгласил дедушка Пузан. — Теперь смотрите в оба — с минуты на минуту мы можем наткнуться на большого длинношерстного носорога.
Но ничего подобного.
На этой обширной равнине мы обнаружили всех животных, населяющих землю в период Вурмского ледника, но длинношерстный носорог не показывался.
И все же, поскольку дедушка Пузан строго следует программе, мы бредем и бредем по замерзшей тундре, пока в один прекрасный день не замечаем вдалеке плотные облака пара.
Подходим ближе.
Перед нами расстилается огромное озеро. У берега совсем мелко, вода там странного беловатого цвета и издает тошнотворный запах.
— Горячая! — вскрикивает Умник, опустив руку в бурлящий поток.
— Стой! Не прикасайся к ней! — предупреждает дедушка Пузан. — Эту воду сотворили злые духи. Чувствуешь, какая вонь?
Действительно, в воздухе разлит отвратительный запах тухлых яиц.
— Они разгневались на нас из-за поддельного тигра? — ужасается Блошка.
— Да нет же, — успокаивает ее Умник. — Всему можно найти разумное объяснение… М-м-м… Эта вода примерно такая же теплая, как наше тело. Спрашивается, каким образом она сохраняет тепло на таком морозе? О, сколько в природе неизведанных тайн…
Он ложится на берегу и принимается размышлять.
— К черту злых духов! — кричу я, когда лагерь разбит. — Я сейчас искупаюсь в теплой водичке.
— Стой!
— Не надо!
— Ты сваришься!
— Ты будешь вонючим!
— Дымящиеся духи поглотят тебя!
Не слушая зловещих прорицаний, я бросаюсь в озеро.
Теплая вода обволакивает меня, смывает с кожи весь вонючий жир, которым я намазывался с самого начала зимы.
Выйдя из озера, я испытываю волшебное ощущение легкости и чистоты.
— Ты не обжегся?
— Кожа не слезла?
— Как ты себя чувствуешь?
— Я себя чувствую великолепно, — отвечаю я, заворачиваясь в шкуру мускусного быка. — Ребята, это просто фантастика: вы все должны попробовать!
В мгновение ока все попрыгали в воду; шум, плеск, брызги, радостные вопли — точно как в каком-нибудь из ваших бассейнов.
Только дедушка Пузан, который терпеть не может мыться, никак не решается. Подходит к берегу, опускает палец, отскакивает с ворчанием.
Мы с Молнией обмениваемся взглядами, подкрадываемся сзади.
Крепко держась за руки, несемся что есть духу, и…
ПЛЮХ!
Толстяк валится в воду, начинает отфыркиваться.
— Проклятье… буль… вытащите меня… я не умею плавать!
И все же, несмотря на поднятый переполох, дедушка Пузан отлично держится на плаву.
— Странно, — бормочет Умник, наблюдая эту сцену. — Честное слово, странно…
Подбирает камешек, бросает в воду.
— Почему камень тонет, а дедушка Пузан плавает? Странно… очень странно… просто очень…
Тем временем старик, стремясь поскорее выбраться на сушу, ищет самый легкий путь и правит туда, где берег не такой крутой, зато илистый; вот дедушка Пузан скользит и падает — раз, другой, третий; и когда наконец выходит из воды, то весь покрыт грязью с головы до пят.
Мы надрываемся от хохота, но учитель, что удивительно, вовсе не сердится.
— Смейтесь, смейтесь — эта грязища такая приятная, сил нет…
Он ложится на солнышке, полной грудью вдыхает теплые испарения, поднимающиеся от озера, и расслабляется, первым испытывая на себе благотворный эффект лечебных грязей.
К вечеру ревматические суставы нашего учителя больше не скрипят — крик-крак, как они это делают обычно, а только щелкают — клик-клок, и он, расхрабрившись, прыгает, как кузнечик.
— Остановимся здесь на месячишко! — весело щебечет он. — Мне давно пора отдохнуть.
— Но… — напоминает Умник, — как же школьная программа?
— К черту программу! — кричит дедушка Пузан. — К черту длинношерстного носорога! Жизнь — это не только труд, нужны и маленькие радости, а?
У берегов Дымящейся Воды мы проводим почти целую луну.
Вокруг озера, наверное благодаря теплу, растительность более обильная, и в самом разгаре зимы там можно найти спелые ягоды, оставшиеся с лета.
Каждый день мы объедаемся сухой, но очень сладкой черникой.
— Надо бы ее заготовить впрок, — хлопочет Березка. — В пути пригодится.
Мы собираем ягоды, ссыпаем их перед хижинами, а дедушка Пузан, неподвижно лежащий под слоем горячей грязи, с недоумением взирает на нас.
Когда Березке кажется, что черники достаточно, мы начинаем готовить ликер.
Кладем ягоды в прочную, не протекающую посуду (два бизоньих черепа, один — кастрюля, другой — крышка) и ставим поближе к огню,
День за днем жидкость в сосудах бродит; приложив ухо, можно даже услышать, как она булькает. Мы в нетерпении ждем не дождемся, когда можно будет попробовать, что у нас получилось!
Наконец наступает долгожданный момент.
Медвежонок, больше всех нас знакомый со светской жизнью, предлагает устроить черничную вечеринку — праздник по всем правилам.
Мы скармливаем дедушке Пузану остатки вяленого мяса из наших котомок, а после ужина даем попробовать наш знаменитый черничный ликер.
Учитель, не чинясь, выпивает почти целый череп и к заходу солнца уже весьма навеселе.
Мы разводим костер, залезаем под шкуры и притворяемся спящими.
— Спокойной ночи, дедушка Пузан! — произносит Медвежонок невинным голоском.
— Славные детки, — бормочет старик. — Так бы и всегда. В походе нужно ложиться пораньше.
Меховой мешок содрогается от громоподобной отрыжки; учитель закрывает один глаз, потом другой и наконец начинает храпеть.
Мы по опыту знаем, что после обильной еды, да еще и возлияний, он до утра не проснется. Наконец-то можно начинать черничную вечеринку!
Березка, как рачительная хозяйка, предлагает выпить два черепа черничного соку, а остальные восемь взять в дорогу.
Медвежонок, наоборот, хочет кутнуть на славу и подначивает выпить восемь и оставить два.
Умник подходит с научной точки зрения: все зависит от того, сколько градусов в ликере, а поскольку нужных приборов под рукой не оказывается, он приступает к опытным испытаниям, то и дело прикладываясь то к одному черепу, то к другому. Он с такой основательностью проводит опыт, что вскоре валится на землю, как пустой мешок.
— Слабак! — презрительно хмыкает Щеголек и ради прекрасных глаз Неандерталочки начинает бить в чудесный дубовый барабан, обтянутый шкурой бурундука, с кремниевыми колокольчиками. Барабан этот стоил целое состояние: три мешка обработанных кремней и десять кусков розового кварцита.
Я колочу дубинкой по дуплистой березе.
Медвежонок и Морж дуют в супермодные флейты (тростниковые, с несколькими дырочками); Рысь присоединяется к группе ударников — трясет, как одержимая, полую трость, куда насыпаны камешки; Попрыгунья водит палкой по лосиным рогам.
И все поют.
Все! Сорока тоже.
Пока его скрипучий голос пропадает в общем хоре, лишь одинокий рев возмущенного мамонта доносится с дальних холмов, но когда наш соловушка запевает соло, вся долина оглашается рычанием и воем.
Черничная вечеринка в разгаре: никогда в жизни мы так не веселились!
Ко всему прочему обитатели тундры так напуганы гвалтом, который мы подняли, что не осмеливаются приближаться даже тогда, когда костер догорает.
Старый облысевший бизон на далеком холме только жалобно мычит:
— Му-у… эти детеныши ледниковых людей когда-нибудь ложатся спать?
— Совсем распоясались! — вторит ему старый лось, которого мучает мигрень. — Позволяйте детям засиживаться допоздна, и увидите, чем это кончится!
Праздник длится всю ночь, на рассвете мы все еще играем и поем.
С первыми лучами солнца дедушка Пузан шумно зевает.
Тогда мы впопыхах бросаем музыкальные инструменты и забираемся под шкуры, притворяясь спящими.
Учитель вылезает из мехового мешка, потягивается, рыгает, чешет нос и наконец говорит:
— Славные детки, до сих пор еще спят!
Погребенные под шкурами, мы с трудом сдерживаем смех.
В рассветной тишине слышится только сонный голос Умника:
— Дедушка камень плавает… Пузан тонет… То есть я хочу сказать… дедушка Пузан плавает, а камень тонет… Но почему? Почему?! С ума можно сойти…

— Страница 11 —