Мятные леденцы — К.Васкес-Виго

Страница 11 из 18

VII
Лето было такое тёплое и ясное, что казалось, конца ему не будет. Солнце сияло, свежий ветерок шевелил цветы на балконах, но Пепито ничего этого не замечал. Он ничего не видел, не хотел ни во что играть. И ел через силу: через силу съедал хлеб, через силу пил какао и делал всё это лишь для того только, чтобы не волновать мать. В мыслях у него было одно — где достать деньги и побыстрее выплатить долг. Он не мог ни войти, ни выйти, чтобы лавочник его не заметил и не напомнил о долге.
Как-то он договорился с Кике пойти погулять, но, проходя мимо лавки, он услыхал противный голос дона Хоакина:
— До каких это пор они будут меня дурачить?
Несомненно, слова эти относились к Пепито. Мальчик остановился.
— Вы что думаете, — продолжал лавочник, поднимая свои густые брови, — деньги мне даром достаются?
— Нет, сеньор, — тихо ответил Пепито. — Я так не думаю…
— «Нет, сеньор! Нет, сеньор!» — передразнил его дон Хоакин. — Я это уже слышал. Я много работаю, не то что вы… целый день бездельничаете или гоняете мяч во дворе. Я бы тоже с удовольствием.
— Бездельничали?
— Мяч бы гонял! Когда-то я хорошо играл в футбол. Не скажу, что очень хорошо, но играл… — Казалось, что воспоминания немного смягчили его гнев.
— Уверен, что вы хорошо играли, — сказал Пепито, чтобы доставить ему удовольствие.
— Я играл центральным нападающим. Когда я вёл мяч, меня никто не мог остановить!.. (Пепито показалось, что дон Хоакин немного смягчился, но не тут-то было.) Не думай, что я позабыл о долге! Я жду только до конца месяца! Ни дня больше!.. И если мне не заплатите… — скрипучим голосом кричал дон Хоакин в спину Пепито.
И хотя лавочник был уже далеко, Пепито продолжал слышать его голос. Слишком хорошо он знал эту песенку. Она звучала в его ушах, даже когда он спал. В ту ночь ему приснился страшный сон. Ему снилось, что за ним гонится огромный зверь с головой курицы, ногами слона и туловищем акулы. Охваченный ужасом, он старается спастись, убежать от него, но не может сдвинуться с места, как будто его парализовало. Зверь сбоку подкрадывается к нему, и тогда он видит, что у него лицо дона Хоакина. Зверь кричит: «Навес, навес!..» — и изо рта у него вырываются языки пламени.
— Такое бывает, когда съешь перед сном много сладкого, — с видом знатока объяснил Кике, когда Пепито рассказал ему о своём странном сне. — Я как съем перед сном полкило конфет или ещё чего-нибудь, так мне тоже всю ночь кошмары снятся.
Они брели по улице без всякой цели, засунув руки в карманы.
— Теперь, раз с Тоньо сорвалось, мы ни одной песеты не можем отложить в коробку… — вздыхал Пепито.
Ребята хранили деньги в старой консервной банке из-под айвы, перевязанной резинкой. Давненько они её не открывали.
— У меня от той драки до сих пор памятка осталась, — сказал Кике, показывая заплывший глаз зеленовато-лилового цвета. — И ещё сестрам пришлось купить шесть леденцов на все воскресные деньги.
— А я соврал матери, что не знаю, куда девались ножницы, — признался Пепито.
— Подумаешь! И я, и Китаец тоже. Мы, наверно, их в грязь затоптали… Скоро там целое поле ножниц вырастет.
Мальчики остановились у витрины кондитерской, с интересом разглядывая большие торты с затейливыми узорами, румяные сдобные булочки. Дом Тоньо находился прямо против кондитерской. Он и Лео как раз стояли на балконе и жевали резинку, а Лео ловко выдувал из неё огромные шары.
— Смотри… эти тоже здесь, — сердито проворчал Тоньо.
— Пусть пооблизываются на пирожные…
Пепито и Кике продолжали стоять возле витрины. Но заинтересовали их не пирожные, а объявление, на котором было написано: «Требуется помощник».
— Наверное хорошо заплатят, — заметил Пепито.
— Да ещё и угостят булочками, пирожными! Ведь в кондитерских всегда их полно…
Пепито с укором посмотрел на друга и решительно толкнул дверь.
— Спроси, может быть, нас обоих возьмут, — с надеждой попросил Кике.
Кондитерская была довольно маленькой и скромной. Видно, её недавно открыли, и поэтому всё в ней блестело: и стекло, и полки, и подносы. Рядом с кассой стояла чёрная кукла, на левом плече она держала кувшин с искусственными цветами. Всё, казалось, здесь было выкрашено светящейся краской.
Хозяином кондитерской был дон Хиларио, рыжий толстяк в белоснежной куртке и таком же фартуке.
Когда мальчики вошли в магазин, он что-то подсчитывал возле кассы. Пепито поздоровался.
— Мы пришли по объявлению, — робко произнёс он.
— Кто из вас хочет устроиться на работу? — человек внимательно оглядел их.
— Мы. Оба, — ответил Кике, опасаясь, как бы его приятель не забыл про него.
— Мне нужен только один, — пояснил дон Хиларио.
— А что нужно делать?
— Разносить заказы.
Пепито посмотрел на пирожные, торты, безе, расставленные в витринах, и, быстро оценив обстановку, сказал:
— Тогда я.
Кике, поняв соображения друга, промолчал.
— Пятьсот песет в месяц и плюс чаевые. Будешь стараться, заработаешь прилично.
Пепито подсчитал про себя и сказал:
— Я смог бы у вас поработать приблизительно месяц и одну неделю.
— Почему же месяц и одну неделю?
— Да так… У меня есть на то свои соображения.
Он подсчитал, что его заработка за это время будет достаточно, чтобы отдать долг дону Хоакину.

— Ладно, посмотрим, — сказал дон Хиларио. — Главное для тебя — научиться быстро и хорошо работать.
— Я остаюсь! — не стал больше раздумывать Пепито. — Уверяю вас, я буду бегать быстрее поезда.
* * *
Пепито начал работать на следующий же день. Он решил, что станет самым лучшим и самым знаменитым разносчиком пирожных.
Кике сначала даже обиделся, что его не приняли, но потом согласился с Пепито, тем более что тот обещал поделиться с ним пирожным или ещё чем-нибудь, если только хозяин угостит его.
Дон Хиларио вручил ему белоснежную, твёрдо накрахмаленную куртку и большой деревянный поднос. Фартука он ему не дал, поэтому Пепито в своей новой форме выглядел довольно странно: сверху сверкающая белизной новая куртка, а снизу старые поношенные брюки с обтрёпанными штанинами, с заплатами на коленях.
Обязанности у него были простые: уложить на поднос упакованные заказы, не забыть взять адреса, не потерять их и для экономии времени идти по адресам кратчайшей дорогой.
Все деньги, что он получал, он отдавал Кике, у которого по арифметике было «отлично», и тот вёл счёт деньгам.
Однажды Кике пошёл проводить Пепито до кондитерской.
— Если так пойдёт, мы мигом заплатим дону Хоакину весь долг, — сказал Кике.
— Сколько уже у нас?
— Триста двенадцать.
— Сколько же ещё до тысячи?
— Много.
— Не страшно, — успокаивал Пепито. — С такой работой мы скоро наберём… Знаешь, о чём я подумал? Быть кондитером не так уж плохо… Хорошая профессия!
— И я так считаю! — обрадовался Кике.
Но Пепито, здраво подумав, решил, что если его друг станет когда-нибудь кондитером, то, наверно, разорится: он ведь в один день съест всё сам.
Так разговаривая, они подошли к дверям кондитерской, Кике распрощался с Пепито и пошёл дальше.
Как только Пепито вошёл в лавку, сразу зазвонил телефон.
— «Сахарный цветок»… Слушаю… Хорошо, сеньора, одну минуту… Сейчас запишу.
С листком бумаги и карандашом в руке он вернулся к телефону.
— Слушаю… Да, хорошо. Всё будет в порядке. До свиданья.
— Кто звонил? — дон Хиларио выглянул из комнаты, расположенной позади лавки.
— Заказ. Два десятка безе, кофейного и земляничного, на улицу Королевы Изабеллы.
— Ты точно записал адрес?
— Конечно. Я ведь учусь в школе! — обиделся мальчик.
— Хорошо. Приготовь пакет, а я пойду взгляну на духовку.
Через некоторое время Пепито уже звонил у двери дома на улице Королевы Изабеллы.
— Из кондитерской «Сахарный цветок», сеньора, — сказал он женщине, открывшей ему дверь. — Безе, как вы просили. Два десятка.
— Я не понимаю, о чём ты говоришь.
Пепито прислонил к стене поднос, вынул из кармана записку и внимательно прочёл записанный адрес.
— Улица Королевы Изабеллы, четырнадцать. Правильно?
— Правильно. Только я ничего не заказывала.
Женщина закрыла дверь, а Пепито поплёлся обратно в кондитерскую, ничего не понимая.
Узнав о случившемся, дон Хиларио очень удивился. Он подумал, что мальчик ошибся, и не стал его бранить, но на следующий день опять кто-то позвонил, заказал безе, и дон Хиларио сам записал адрес. Звонила опять женщина, но заказ был сделан для мужчины, для какого-то дона Карлоса Ариаса, проживающего на площади Вильи, четыре.
И опять Пепито с подносом на голове стоит посреди прекрасной мадридской площади — площади Вильи. Взглядом он отыскал дом под номером четыре. Это было старинное здание с широким подъездом. Мальчик никогда не бывал здесь и не знал, что это здание ратуши.
— Будьте любезны, скажите, могу ли я видеть дона Карлоса Ариаса? — спросил он привратника.
— Как ты сказал? — рассеянно переспросил привратник.
Пепито заглянул в бумажку с адресом и уверенно повторил:
— Дон Карлос Ариас. Площадь Вильи, четыре. Здесь это?
— Да, здесь, но…
— Я должен вручить ему это, — сказал он, показывая пакет с пирожными.
— Давай, я отнесу ему.
Но Пепито решил не отдавать пакет, чтобы не было недоразумений.
— Я должен отдать ему лично.
— Прямо наверх, — небрежным жестом указал привратник на лестницу.
Всё здесь было как во дворце: и лестница, и большие окна, и внутренний двор. Пепито вспомнил, что такие дома он видел только в кино, в исторических фильмах.