Муми-тролль: Опасное лето (Опасный канун)
Страница 6 из 16
Опасное лето (сказка-повесть)
Глава четвертая
О тщеславии и о том, как опасно ночевать на дереве
Прошло несколько дней.
Семья начала привыкать к своему новому удивительному дому. Каждый вечер, как только заходило солнце, зажигались красивые лампочки. Муми-папа обнаружил, что красные бархатные портьеры можно задергивать в случае дождя и что под полом имеется небольшой чуланчик с покатой крышей. Он находился возле самой воды, так что их еда хранилась в холодке. Но самое большое открытие заключалось в том, что под потолком висело множество картин, еще более красивых, чем та, первая, с березками. Их можно было поднимать и опускать сколько душе угодно. Больше всего семье муми-троллей нравилась картина, изображавшая веранду из светлых бревен, потому что она напоминала им Муми-дол. Собственно говоря, они были бы совсем счастливы, если бы не пугались всякий раз, когда странный смех обрывал их беседу. Иногда это было лишь фырканье. Кто-то шипел на них, но никогда не показывался на глаза. Муми-мама обычно ставила миску с едой в темный угол, где стояла бумажная пальма, и кто-то съедал все до последней крошки.
— Во всяком случае, это кто-то очень стеснительный, — объясняла мама.
— Это кто-то чего-то выжидающий, — возразила Мюмла.
Однажды утром Миса, Мюмла и фрекен Снорк расчесывали волосы.
— Мисе надо изменить прическу, — сказала Мюмла. — Ей не идет прямой пробор.
— И челка ей ни к чему, — добавила фрекен Снорк и стала начесывать шелковистые волосы. Она слегка оправила кончик хвоста и повернула голову, чтобы посмотреть, не свалялся ли пушок на спине.
— Наверное, приятно иметь такую гладкую шерстку? — спросила ее Мюмла.
— Очень, — ответила довольная фрекен Снорк. — Миса, а у тебя шерстка такая же гладкая?
Миса не ответила.
— У Мисы, наверное, такая же гладкая шерстка, — сказала Мюмла, закручивая волосы в узел.
— А может, ей пойдут мелкие кудряшки? — предположила фрекен Снорк.
Вдруг Миса топнула ногой.
— Старые трещотки! Надоели со своими челками и кудряшками! — закричала она со слезами на глазах. — Воображаете, будто все на свете знаете! А еще эта фрекен Снорк, у которой платья и то нет! Я бы никогда, никогда в жизни не стала ходить без платья. Я бы лучше умерла, чем стала ходить без платья! — И, разрыдавшись, бросилась бегом через гостиную в коридор.
Всхлипывая, она ощупью пробиралась в темноте, пока не застыла на месте от страха: она вспомнила о том, кто так странно смеялся в доме. Маленькая Миса перестала плакать и испуганно попятилась. Она шарила и шарила в поисках двери в зал. Но чем дольше она искала, тем ей становилось страшнее. Наконец она отыскала дверь и распахнула ее.
Но вбежала Миса вовсе не в зал, а в другую, незнакомую комнату. То было слабо освещенное помещение со множеством выставленных в ряд отрубленных голов на ужасно длинных, худых шеях. Все эти головы, поросшие необыкновенно густыми волосами, были повернуты к стене.
«Подумать только, если бы они глазели на меня…» — ужаснулась Миса.
Она была так напугана, что боялась шевельнуться и лишь завороженно смотрела на золотистые кудри, черные локоны и рыжие завитушки…
Между тем фрекен Снорк мучилась раскаянием в гостиной.
— Да не думай ты о ней, — посоветовала ей Мюмла. — Миса слишком обидчива.
— Но она ведь права, — пробормотала фрекен Снорк, взглянув на свой живот. — Я должна носить платье.
— Этого еще не хватало, — сказала Мюмла. — Вот насмешила!
— А сама-то ты в платье! — возразила фрекен Снорк.
— Так это же я, — весело сказала Мюмла. — Послушай-ка, Хомса, как по-твоему, нужно фрекен Снорк платье?
— Конечно, если ей холодно, — ответил Хомса.
— Нет, нет, вообще, — сказала фрекен Снорк.
— Или если пойдет дождь, — посоветовал Хомса, — но тогда разумнее обзавестись плащом.
Фрекен Снорк покачала головой. Постояв минутку в раздумье, она сказала:
— Пойду помирюсь с Мисой.
Она взяла карманный фонарик и вышла в коридор. Там никого не было.
— Миса! — тихонько позвала фрекен Снорк. — Знаешь, мне нравится твой прямой пробор…
Но Миса не отвечала. Фрекен Снорк увидела узкую полоску света, пробивавшуюся сквозь полуоткрытую дверь, и на цыпочках вошла туда. Там сидела Миса, и волосы у нее на голове были совсем другие.
Длинные золотистые локоны обрамляли ее озабоченное лицо. Маленькая Миса посмотрела в зеркало и вздохнула, затем взяла другие, не менее прекрасные волосы и натянула их на самые глаза, закрыв челкой лоб. Но и эти рыжие пышные волосы не украсили ее. Наконец дрожащими лапками она взялась за локоны, которые приберегла напоследок, так как они нравились ей больше всех остальных. Иссиня-черные, как вороново крыло, они были украшены золотыми блестками, сверкавшими, словно слезинки. Затаив дыхание Миса примерила новый парик. С минуту она внимательно рассматривала себя в зеркале. Затем так же медленно сняла волосы и уставилась в пол.
Фрекен Снорк бесшумно выскользнула назад в коридор. Она поняла, что Мисе лучше побыть одной.
Но обратно в зал фрекен Снорк не пошла. Она пошла дальше по коридору, потому что почувствовала манящий и сладковатый запах, запах пудры. Кружок света от карманного фонарика бегал вверх-вниз по стенам и остановился наконец на магическом слове «Гардеробная».
— Платья! — прошептала фрекен Снорк. — Там платья!
Она нажала ручку двери и вошла.
— О! Какое чудо! — пролепетала она. — О, как прекрасно!
Платья, платья, куда ни кинешь взгляд, всюду платья. Они висели бесконечными рядами, сотнями, одно за другим: тяжелая сверкающая парча, легкие облачка тюля и лебяжьего пуха, набивной шелк разных цветов и черный, как ночь, бархат. Повсюду мерцали разноцветные блестки, перемигиваясь короткими вспышками, словно огни маяка.
Ошеломленная фрекен Снорк подошла ближе. Она ласкала платья, заключала их в объятия, зарывалась в них мордочкой, прижимала к груди. Платья шуршали, они пахли пылью и духами, окутывали ее мягкими складками. Внезапно фрекен Снорк выпустила платья из лапок и немного постояла на голове.
— Это чтобы успокоиться, — прошептала она про себя. — Мне надо успокоиться, иначе я умру от счастья. Платьев так много…
Перед обедом Миса грустила в углу зала.
— Привет! — сказала фрекен Снорк и уселась рядом. Миса искоса посмотрела на нее, но ничего не ответила.
— Я ходила по дому и искала себе платье, — рассказывала фрекен Снорк. — Нашла несколько сотен платьев и ужасно обрадовалась.