Кто главнее? — Белоусов В.

Страница 26 из 30

Кто главнее?

Стены каюты покрываются красивым пластиком, имитирующим ценные породы дерева. Изящная койка с полированной спинкой, которую устанавливает в каюте достройщик, выглядит совсем по-домашнему. О том, что она все-таки судовая, напоминает лишь небольшое ограждение — сетка. Даже при сильной качке вы можете в такой койке спать совершенно спокойно — не придется проснуться на полу. Сетка удержит вас от падения. Есть здесь и «персональный» умывальник. Хотя его раковина и не так велика, как та, что установлена у вас на кухне, все же она вполне пригодна для пользования. Не выходя из каюты, моряк может умыться теплой или холодной водой. Многие моряки шутят, что дома не отказались бы от такой комнаты. В шутке есть немалая доля истины. Судосборщик-достройщик окружает моряков таким комфортом и удобствами, что они привязываются к своему «плавающему дому». Тем более что, выйдя из каюты, моряк соприкасается с ничуть не худшим качеством отделочных работ. Чтобы убедиться в этом, мы с вами совершим прогулку по современному пассажирскому лайнеру, где хорошо поработали достройщики.
Раннее утро — сквозь открытый иллюминатор до вас доносится плеск волн за бортом и резкие голоса чаек. Наскоро одевшись, вы выходите из каюты. Самое время привести себя в порядок. Спускаетесь по трапу, устланному мягким ковром. Шагов не слышно, словно вы ступаете по прибрежному песку. Прозрачная стеклянная дверь позволяет еще из коридора заметить, как хорошо обставлена судовая парикмахерская. Огромные, во всю стену зеркала сочетаются с оригинальными светильниками в виде хрустальных цветов. На рабочих местах парикмахера удобные полированные тумбы с множеством ящиков для инструмента. Все здесь так же, как и в каютах, надежно прикреплено к полу. Иначе в шторм могут произойти весьма неприятные инциденты. Рухнув с трех-, а то и с пятиметровой высоты, даже безобидный стул может нанести серьезный ушиб, а если это будет шкаф или диван! Потому-то судосборщик-достройщик не раз проверит, вся ли мебель хорошо держится на металлических держателях-комингсах, приваренных к палубе или прикрепленных шурупами к деревянному настилу.
Освежив прическу в судовой парикмахерской, идем дальше — теперь самое подходящее время для завтрака. Ресторан, расположенный на нижней палубе, встречает нас белизной салфеток и аппетитным запахом кухни. Внимательно присмотритесь к его отделке — все здесь сделано руками достройщиков: великолепные люстры заливают зал ровным, приятным для глаз светом; стены покрыты пластиком, напоминающим рисунок черного дерева, на его темном фоне контрастными золотистыми звездами горят начищенные бронзовые накладки; диваны с мягкими подушками располагают к отдыху.
Надо сказать, что судовой ресторан существенно отличается от городского. На корабле другого места, где можно было бы позавтракать или пообедать, нет. Но зато и сам ресторан на хороших судах намного чище, опрятнее, да и готовят здесь лучше. В городском ресторане, например, тот же самый хлеб, что и в соседней булочной. На теплоходе, который порой неделями не заходит в порты, булочной нет. Зато есть пекарня. Хлеб здесь выпекают на свой вкус — по-флотски. Чтобы сократить численность обслуживающего персонала, что немаловажно на корабле, труд поваров максимально механизируют — в здешнем ресторане вы увидите электрическую картофелечистку, овощемойку, хлеборезку… Их установка — тоже дело рук судосборщика-достройщика.
Позавтракав, вы идете на палубу. Настроение у вас прекрасное, а когда же еще и фотографироваться, как не в хорошем настроении, — ведь приятно хранить карточку, запечатлевшую ваше морское путешествие. К вашим услугам судовая фотография. Фотограф предлагает вам капитанскую фуражку, в ней вы будете похожи на старого морского волка, наблюдающего за морем в открытый иллюминатор. Щелчок затвора — снимок сделан. Когда прийти за фотографией? Через несколько дней? Нет, всего лишь через несколько часов. Вы удивлены — как быстро, как удобно. Для фотографа это в порядке вещей. Но в свою очередь, удивился бы и он, если бы узнал, что быстрота исполнения заказов не только его заслуга, но и судосборщика-достройщика. Ведь это ему фотограф обязан удобным расположением оборудования. А любой фотолюбитель знает, насколько быстрее и лучше работается в первоклассной фотолаборатории.
После фотографии вы идете в газетный киоск — выбираете свои любимые журналы. Теперь не мешает отдохнуть. Специально для этой цели достройщики оборудовали «салон отдыха». Устроившись в удобном кресле, вы ловите себя на мысли, что не зря это помещение назвали так красиво и звучно — «салон отдыха». Не комната, не зал, а именно салон! И он вполне оправдывает свое несколько высокопарное название. Изысканные кресла и креслица на витиеватых ножках «под старину», белый рояль, множество зеркал, экзотических цветов — все убранство салона делает его похожим на внутренние покои дворца. Не верится, что достройщики, люди, привыкшие больше к железу, сумели создать столь внушительную, надолго запоминающуюся картину.
Массу удобств предусмотрели достройщики для пассажиров и команды. Порой они настолько же неожиданны, насколько приятны. Многим хорошо известна русская баня. Обычно это деревенская бревенчатая избушка с небольшим предбанником. В избушке — печь-каменка. Лежат в ней камни, раскаляются на огне. Плеснут на них ковш воды — обдаст баню паром. В нем и парятся. Менее известна близкая родственница русской бани — финская сауна. Рассказывают, что однажды капли дождя протекли сквозь крышу и упали на очаг небогатого финского домика. И тотчас люди ощутили бодрящий, свежий жар. Попробовали финны то же самое делать специально — получилось великолепно. Как и в русской бане, в финской любят попариться березовым веником, но при этом обходятся без воды. Так полюбилась сауна, что сегодня почти восемьдесят процентов жителей Финляндии имеют собственные бани.
Каково же будет ваше удивление, когда на борту теплохода вы увидите экзотическую финскую сауну, столь любимую многими! А кому горячая баня не по душе, может искупаться в чистейшей морской воде, закачанной в судовой бассейн.
Множество помещений оборудует судосборщик-достройщик на судне. Все их даже трудно перечислить: прачечную, сушильню, гладильную, аптеку, приемную врача, сапожную и портновскую мастерские, телефонную станцию… И всюду, где он проходит, неустроенность сменяется красотой и комфортом. Инструменты достройщика общеизвестны — отвертки, молотки, сверла… но сколь удивительны сотворенные ими изящество и красота!
…Закончив разговор о предыдущей специальности, Олег снова взялся за Тиму, которому все труднее становилось отмалчиваться:
— Слушай, Тимофей, не пойму я тебя. Если ты не хочешь нам сказать, какая профессия тебе больше по душе, скажи по крайней мере, какие тебе не нравятся?
— Олег, по-моему, ты не совсем прав, — вмешался я. — Давай-ка разберемся. Помнишь, ты сам сказал, что назвать главную корабельную профессию ты не в состоянии. Что же ты требуешь от новичка того, что не можешь сам?
— Видишь ли, — смутился мастер, — я действительно это сказал, но не только это. Разве мы не договорились, что я беспристрастно расскажу о каждой специальности, а вы с Тимой должны были решить сами, какая из них главная. Но вы-то молчите!
Возражать Олегу было трудно. Я действительно выжидал и не давал никаких советов, не хотел лишать Чижика инициативы. В конце концов, работу мы выбирали не для меня, а для него. Я хорошо знал упорный характер паренька, знал, что если уж он выберет себе специальность, то всерьез и на долгие годы. Поэтому подталкивать его не хотел. Но можно было понять и Олега. В рассказ он вложил все свои знания, любовь к корабельному делу, жар души. Ему было странно видеть упрямое безразличие Тимы. Он-то не знал, что оно напускное. В то самое время, когда Тимофей с каменным лицом слушал мастера, его ум напряженно работал, вникал, сопоставлял, старался делать выводы и очень боялся ошибиться. Именно этим последним — боязнью промаха, видимо, и объяснялась скованность Тимы. Он весь был в напряжении, в нетерпеливом ожидании еще чего-то нового.

Добрые руки

По правилам Регистра СССР — законодателя технической политики в судостроении, корпус судна, его надстройка и рубки делятся на противопожарные зоны огнестойкими переборками высшего класса «А». Внутри этих зон располагаются жилые помещения команды.
Что значит класс «А»? Конструкции, помеченные этим индексом, должны в течение часа не пропускать дым и огонь, с какой бы стороны он ни надвинулся.
Другие помещения судна, например служебные, относят к классу «В». Они не пропускают пожар в течение получаса.
Кто же на судостроительном заводе отвечает за противопожарную безопасность судна? Изолировщик. На своем рабочем месте он раскраивает матрацы из минеральной ваты. Нарезает асбоцементный картон, накладывает его слой на слой, подгоняет, чтобы были они абсолютно одинаковой формы. То, что асбест прекрасный теплоизоляционный материал, было известно давно. Асбест способен расщепляться на тонкие, гибкие и в то же время довольно прочные волокна, не боящиеся огня. Они легко выдерживают температуру, при которой плавятся многие металлы, и лишь при полутора тысячах градусах по Цельсию теряют форму.
Рассказывают, что, когда асбест был обнаружен на Урале, заводчик, имевший доступ к его месторождению, велел выткать из него скатерть. Получилась она добротной, но ничем особым не примечательной — красотой асбест не отличается. С этой скатертью отправился заводчик в столицу. Там за обедом в присутствии коронованной особы невзначай толкнул блюдо. Оно упало, испачкав асбестовую скатерть. К изумлению присутствующих, заводчик тут же сгреб ее со стола и швырнул в очаг. Все ахнули. К общему удивлению, скатерть не сгорела. Прилипшие к ней яства выгорели. Достаточно было встряхнуть ее — и хоть снова на стол.
Позже на уральских предприятиях заводчика Демидова из асбеста стали изготавливать несгораемые рабочие рукавицы и колпаки. Было это около 1720 года. Сегодня асбест — незаменимый материал во многих отраслях промышленности и, конечно же, в судостроении. С ним чуть ли не ежедневно имеет дело рабочий-изолировщик.
Закончив нарезку асбестового картона, он отправляется в помещения корабля, помеченные литерой «А». Здесь он закрепляет на шпильках многочисленные слои асбестового картона, вермикулитовые плиты — изделия из теплостойкого слюдообразного материала, зашивает их листами тонкой корабельной стали.
Работа эта довольно трудоемкая. Долгое время изолировщики и технологи искали способ ее упрощения. Ведь требовалось найти не просто способ, ускорявший работу, а такой, чтобы, облегчив труд рабочего, он ни в коем случае не снизил качества теплостойких покрытий. В конце концов он был найден и оказался весьма оригинальным.
На изолируемые стены корабельных кают первоначально наносят специальный грунт. Затем изолировщик берет в руки пистолет, заправленный распущенным асбестом и цементом. Нажимает на курок, поток воздуха несет волокна асбеста, как пух одуванчика, на судовую переборку, воздушная струя одновременно распыляет воду, которая делает асбоцементную массу липкой. Ударяясь о стену, она образует на ней покрытие, которое, высохнув, надежно приклеивается к стали. За час изолировщик обстреливает из своего пистолета до восьми квадратных метров площади — значительно больше, чем он успел бы сделать, пользуясь старыми методами.
Всем хорош был способ, одним плох — волокна асбеста, распыляемые воздухом, попадали не только на стенку, а порой засоряли воздух, забивались в уши, нос изолировщика, мешали работать. Но и здесь удалось найти выход. В обрабатываемых помещениях стали устанавливать вытяжную вентиляцию, отсасывающую загрязненный воздух, а самих изолировщиков вооружили респираторами — масками вроде противогазов эпохи первой мировой войны. Надев респиратор, изолировщик может не опасаться летучих частиц асбеста.
Фильтрующий элемент прибора надежно защищает его. Закончив работу, изолировщик сдает ее мастеру. Тот внимательно осматривает асбоцементные покрытия и, если не находит дефектов, принимает ее. А бывает, чтобы проверить качество работы, проводятся необычные испытания… Не на судне, конечно, — на берегу.
К стене несут промасленную ветошь, уголь, куски сухого дерева, обильно поливают их бензином. Поджечь этот костер не просто. Если вы поднесете к нему зажженную спичку, вспыхнет столб пламени, опалит ваши руки, волосы. Поэтому поджигают его иначе: обматывают ватой проволочный стержень, поджигают и с безопасного расстояния швыряют в кучу горючих материалов.
Дружно занимается огонь. Щелкают хронометры в руках испытателей — они засекают время начала «пожара». Все больше разгораясь, огонь слизывает краску с металла. Местами тонкие листы стали покрываются синими пятнами, кое-где желтеют — раскаляются так, что металл начинает светиться. Но теплоизоляция держится. С обратной стороны стены, надежно защищенной от огня, сидит на стуле один из испытателей. Время от времени он прикладывает руку к стене, за которой бушует огонь, — она еще прохладная.
Все ярче пламя, все ожесточеннее лижет оно железо. Теперь стена каюты выглядит как при настоящем пожаре — искореженная, перекосившаяся, она, кажется, вот-вот рухнет. Но это с одной стороны; с другой — испытатель чувствует лишь умеренное тепло. Томительно тянутся последние минуты. Но вот час прошел. Тот самый час, когда, согласно предписанию Регистра СССР, переборка класса «А» должна противостоять огню. За это время экипаж мог бы использовать все способы пожаротушения и даже покинуть горящее судно. Качество работы изолировщика подтвердилось самым убедительным образом, но испытатели не уходят. В костер еще и еще подкидывают горючие материалы, и пламя бушует с новой силой. Всех интересует вопрос: а сколько же времени выстоит переборка? Снова глаза людей впиваются в стрелки часов. Целых сорок минут стена каюты противостоит огню и лишь тогда сдается — пробиваются дым и огонь, стена накаляется настолько, что дотронуться до нее становится невозможно.
Такие испытания время от времени устраиваются, чтобы на практике проверить, соответствует ли качество работы изолировщиков строгим, но необходимым требованиям Регистра, ведь противопожарная изоляция — одна из основных задач изолировщика. Основная, но не единственная…
Вам, конечно, известна конструкция перегонного куба. Теплые пары воды движутся внутри холодных стенок сосуда и конденсируются во влагу. Обильным ручейком она стекает в подставленную колбу. Велик ли перегонный куб? Не велик, а как много из него вытекает влаги! Теперь представим перегонный куб длиной в двести метров и высотой с многоэтажный дом. Сколько влаги будет конденсироваться в нем? Какая понадобится труба такому «перегонному кубу», чтобы отвести ее? Подобным «перегонным кубом» оказывается океанское судно. Верхняя его часть раскаляется южным солнцем, нижняя уходит под воду, на глубину, где неосторожного ныряльщика передергивает от холода.
Многие внутренние поверхности теплохода разогреты, в то время как внешние, соприкасающиеся с забортной водой, очень холодные. Поэтому металл отпотевает, обильно покрывается влагой. Чтобы приглушить этот процесс, надо изолировать детали, насколько позволяет это сделать конструкция судна. К услугам изолировщика многочисленные теплоизоляционные материалы, которые дает современная химия. Все они делятся на плиточные, войлочные и пленочные с воздушными прослойками. Делается изоляция из алюминиевой фольги — серебристой пленки, знакомой нам по шоколадной упаковке, или из эластичного синтетического материала.
Плиточную изоляцию рабочий наносит примерно так же, как мы с вами водворяем на место оторвавшийся от пола кусок линолеума, — промазывает клеем участок корпуса судна и наносит на него плитку. Но корпус не пол, он имеет сложную фигурную поверхность — поднимается, образуя борта, переходя в верхнюю палубу, опускается в трюмы… Если наложить на него приклеиваемые пластины, они отвалятся, даже не успев высохнуть. Поэтому изолировщику приходится идти на всевозможные ухищрения, чтобы на время сушки хорошо прижать пластину к корпусу. Для этого он использует различные приспособления — захватывающие, винтовые, клинообразные…
Первое из них похоже на большие плоскогубцы с отогнутыми под прямым углом ручками. Их «зубцы» вцепляются в выступающую деталь переборки, а зажимы, ввинченные в «ручки плоскогубцев», крепко прижимают к корпусу деревянный брус, под который проложена приклеиваемая изоляционная пластина. Когда время, предусмотренное технологией для склеивания, истекает, рабочий вывинчивает упоры. «Плоскогубцы» выпускают выступ, за который они держались. Деревянные бруски отскакивают, а изолирующий материал остается прочно приклеенным к корпусу.
В более сложных случаях, когда «зацепиться» не за что, изолировщик пользуется струбциной. Это немецкое слово переводится очень просто — винт с тисками. Она похожа на П-образную скобу, в одной из ее «ножек» нарезана резьба. Сюда вкручивается винт. Он-то и дает возможность изолировщику наклеивать пластик в самых, казалось бы, неподходящих местах. Струбцину накладывают на выступ корпуса так, что между ее «ножками» оказываются прижимные деревянные бруски. Рабочий затягивает винт, и струбцина повисает в любом неудобном для другого инструмента месте, плотно прижимая пластик к поверхности корпуса.