Кто главнее? — Белоусов В.

Страница 13 из 30

Кто главнее?

Генка, который, как правило, бойчее всех засыпал шефов вопросами, на этот раз молчал. Но по его горящим глазам и напряженному лицу можно было догадаться — он что-то задумал.
Действительно, сжимая вспотевшей от волнения рукой свой серебряный шарик, Генка нервно сглотнул слюну. «Стоит или не стоит? Еще, чего доброго, поймут подвох да так отбреют! Эх, была не была!»
Генка протиснулся сквозь кольцо товарищей вплотную к начальнику цеха и спросил:
— Скажите, пожалуйста, а есть у вас хорошие мастера?
— Конечно есть, — снисходительно ответил инженер.
— Ну, а такие, чтобы были асы, золотые руки?
— Наверное, и золотые руки найдутся.
И тут Генка выложил свой козырь. С деланным безразличием он произнес:
— Отец рассказывал, у них на заводе один кузнец на гидравлическом молоте орех расколол. У вас-то, наверное, никто такого не сумеет.
— А орех у тебя есть?
— Есть. — Генка достал свой серебряный шарик, содрал с него конфетную обертку, в которую тот был завернут для маскировки, чтобы никто преждевременно не разгадал его замысел. Протянул его начальнику цеха: — Вот.
Тот неторопливо подбросил на ладони орех, оглядел притихших ребят. Все смотрели на него с живым интересом. Стоит ли отрывать от дела классного специалиста, занимать никчемным делом дорогой молот? Еще раз оглядел инженер лица обступивших его ребят. На них был написан неподдельный интерес. Это был тот самый случай, о котором они не раз будут рассказывать своим друзьям и знакомым, а возможно, позже, и детям. «Вот она самая действенная профориентация», — усмехнулся про себя начальник цеха. Поднялся со стула.
— Ну, пошли к Юрию Ивановичу, это наш ас.
Веселый, быстрый в движениях кузнец в синем комбинезоне встретил ребят приветливо:
— Подходи, подходи, молодая смена. Только, чур, руками ничего не трогать.
— Юрий Иванович, — начал с улыбкой начальник цеха, — молодежь сомневается, есть ли у нас на заводе мастера — золотые руки?
— Ну, золотые не золотые, а кое-что можем.
— Вот. — Инженер передал рабочему Генкин орех.
Тот взял его и вопросительно посмотрел на начальника.
— Расколоть сумеешь, да так, чтобы ядрышко не повредить?
— Попробуем!
Кузнец положил орех на наковальню, сосредоточенно коснулся рычагов. Многотонный молот вздрогнул. Словно примеряясь, его падающая часть сделала несколько ударов, как кулаком по воздуху. Еще больше сосредоточился кузнец. Следующая серия ударов прошла уже значительно ниже, едва не коснувшись ореха. Все замерли. Каждый такой удар мог расплющить стальную заготовку. Сумеет ли мастер укротить могучую силу молота, заставить его сделать работу, более подходящую крошечному ювелирному молоточку? Редактор стенгазеты, спохватившись, взвел затвор фотоаппарата:
— Вот это кадр для праздничного выпуска!
— Тихо, ты, — зашикали на него ребята, словно фотоаппарат мог помешать кузнецу.
Впрочем, действительно, мог. Несмотря на всю сосредоточенность, краем глаза он заметил наведенный фотоаппарат, и это его отвлекло. Но не помешало. Новый удар — и раздался едва уловимый щелчок.
— Готово. Забирайте, чей орех?
Генка недоверчиво снял его с наковальни. Скорлупка прямо у него в руке разломилась надвое, обнажив золотистое ядрышко.
— Вот это да! — протянул Генка восхищенно.
— Для Юрия Ивановича такая забава не предел. Он может и не такой фокус показать.
Ребята дружно повернулись к кузнецу, ожидая, что тот ответит. Вместо ответа он открыл инструментальный ящик и достал оттуда бутылку из-под кваса. Зачем-то протер донышко, поставил ее на наковальню. Затем на горлышко осторожно — так, чтобы не упала, — положил пробку. Тут уже не вытерпел обычно сдержанный наставник Павел Петрович:
— Неужели запечатает, ну, удалец!
А рабочий между тем так же осторожно и деловито включил молот.
С нескрываемым изумлением смотрели мальчишки, которые привыкли подсмеиваться над чем угодно, на виртуозную работу кузнеца. К общему удивлению, пробка уверенно входила в бутылку! Последний удар вогнал ее на место.
— Припечатал! — восхищенно воскликнул Павел Петрович. — По такому случаю разрешите с вами сфотографироваться на память, буду ребятам на уроках рассказывать о вашем мастерстве.
— Что же, не откажемся, — начальник цеха и кузнец стали по краям. В середине оказался Павел Петрович, многозначительно сжимающий в руке бутылку. Их обступили ребята. Щелкнул затвор фотоаппарата, запечатлевая памятный для всех момент. Момент встречи с мастерством.
Как ни хороши, как ни производительны современные молоты и прессы, часто перед кузнецами встают сложнейшие задачи, которые не по силам даже прогрессивному оборудованию. Приходилось искать новые способы обработки металла, которые помогли бы изготовить гнутые корабельные детали из стали любой толщины. Тут уж нужен молотобоец прямо-таки фантастической силы. Например, взрыв! Вот какую картину можно было подсмотреть на судостроительном заводе. Шли последние приготовления к выгибу громадной стальной плиты для нового судна. Она уже была прочно прикреплена к такой же огромной матрице-форме. Мощный взрыв должен был с чудовищной силой вдавить плиту в форму, в считанные доли секунды превратить заготовку в ответственную деталь подводной части корабля.
Особенность этой необычной работы заключалась в том, что матрицу вполне можно было осязать — пощупать, измерить, сфотографировать. Иное дело — молот. Ведь взрывная волна мало управляема, как заставить ее — разрушительницу — выполнить созидательную работу? Непосредственный удар взрывной волны в воздухе исключительно резок — она несется со скоростью, достигающей восьми километров в секунду! Взрыв большой силы мог разнести на куски матрицу, испортить заготовку. Нужен был надежный молот, который гарантировал бы качество и безопасность работы. Таким молотом стала… вода. Она заполнила пространство между взрывчаткой и стальным листом, взяв на себя роль некоего водяного молота. Именно слой воды, вжатый в сталь, должен был придать ей нужную форму. Она же защищала матрицу от чрезмерного удара и разрыва.
По знаку руководителя работ все ушли в укрытие. Начался отсчет времени до взрыва. Наконец глухой удар, казалось, слегка качнул здание, словно где-то вдалеке раздался приглушенный удар грома. И все. Работа была закончена. Стальная плита была изогнута в полном соответствии с чертежом. Взрыв-молотобоец сделал свое дело.
Могли ли мечтать кузнецы даже сравнительно недавнего прошлого о таких удивительных и эффективных методах обработки металла! Впрочем, в то время, безусловно, трудно было предположить, что рабочее место кузнеца — грязная, закопченная, душная кузня — предстанет в виде современного пульта управления с множеством рычагов и кнопок, с помощью которых кузнец приводит в действие совершенные механизмы.
…Олег уже закончил свой рассказ о профессии кузнеца, а мы все еще стояли возле огромного молота.
— Олег Иванович, — нарушил молчание Чижик, — я одного не пойму: как это машина, высотой с дом, бьет с такой точностью, что раскалывает орех, а ядро не трогает? Ведь при работе ее детали разбалтываются, расхлябываются. Значит, молот должен потерять точность и расплющить ядро. А он продолжает хорошо работать.
Я заметил, что мастеру понравился вопрос Тимы, и понял почему. Я и сам заметил, что, по мере того как наша экскурсия продвигалась по цехам, вопросы паренька становились все более толковыми и осмысленными. Порой, как сейчас, он на лету схватывал самую суть вопроса. Я незаметно кивнул Олегу — мол, парень-то соображает, и мастер так же незаметно подмигнул мне: выйдет из него толк. Потом нахмурился для порядка и ответил:
— Понимаешь, Тима, любая машина со временем изнашивается. Вечного двигателя пока никто не изобрел. Хуже того, задолго до того, как она износится, машина, будь то станок или молот, даже телевизор, разрегулируется. Телевизор мы можем легко настроить, у него есть для этого специальные ручки. Иное дело — станок или молот. Настроить его может только специалист очень высокой квалификации, который так и называется — настройщик. Никто лучше его не разбирается в премудростях всевозможных механизмов…

Настройщик молота

Принято считать, что всевозможные автоматические и механические чудеса — привилегия современности. Это не совсем так. Еще в начале прошлого века существовали хитроумные устройства, которые несомненно произвели бы сильное впечатление и на нас. До сих пор, читая были и небылицы о сверхъестественных возможностях индийских йогов, мы не знаем, верить или не верить тому, что йог может парить над землей. А между тем если бы мы с вами получили возможность побывать в «Храме очарований, или механическом, физическом и оптическом кабинете господина А. М. Гамулецкого», то увидели бы там нечто подобное.
Ловкий фокусник, отличный механик, он отличался умением заинтересовать и расположить к себе людей.
Впрочем, ему это было нетрудно, ведь увлечение Антона Марковича было одинаково дорого и взрослым и детям — кто из нас не любит красивые, «загадочные» трюки. Определенно зная устойчивый интерес русской публики к такого рода зрелищам, он в 1827 году открыл на Невском проспекте в Санкт-Петербурге вышеупомянутый кабинет.
Уже на лестнице изумленного посетителя останавливал вид позолоченной фигуры человека. Она висела в воздухе без всякой видимой опоры. Очевидцы говорили, что она не была ни подвешена, ни приколочена, ни каким-либо другим способом прикреплена к потолку. Фигура свободно парила! Сам хозяин «храма» утверждал, что десять лет неустанно трудился, подбирая вес магнита и точку его крепления, чтобы он мог удерживать фигуру в парящем состоянии. В руках фигура держала валторну, и как только посетитель ступал на лестничную площадку, робот подносил ее к губам и начинал играть, шевеля пальцами, как настоящий музыкант!
В прошлом веке этот аттракцион вызывал неизменный восторг публики. Сегодня его мог бы повторить обыкновенный квалифицированный наладчик с судостроительного завода, которому нередко приходится решать задачи и посложнее. Ведь если внезапно разрегулируется механизм главного аттракциона, зал можно на время закрыть. Если же выйдет из строя огромный паровоздушный молот судостроительного завода, это может сорвать всю производственную программу цехов, остановить сложный, хорошо отлаженный механизм производства.
Только что прочитав о кузнечно-прессовом оборудовании, о профессии кузнеца, вы, возможно, скажете: «Разве возможно, чтобы новейшие высокопроизводительные прессы и молот ни с того ни с сего вдруг останавливались или становились неисправными?»
Возможно. К сожалению, даже изготовленные из первосортной стали машины и механизмы со временем срабатываются. Стираются их шестерни и сочленения, от сильной тряски нарушается регулировка. В одних местах металл уплотняется — «садится», словно выстиранная рубашка, в других вытягивается, подобно трикотажной кофте.
Так же и с оборудованием судостроительного завода. Оно срабатывается, нарушается его регулировка, и если вовремя не принять меры, здесь тоже может «соскочить цепь». Чтобы ничего подобного не произошло, время от времени станки и машины осматривает человек сравнительно новой профессии — наладчик. Уже из самого этого слова можно понять, чем он занимается. Закончив осмотр станка, налаживает его, регулирует, возвращает ему работоспособность и точность.
Но понятно, это не так просто, как в случае с велосипедом, где всего лишь несколько движущихся частей; все они на виду. В том же паровоздушном молоте сотни деталей, глубоко скрытых во «внутренностях» машины; неисправность хотя бы одной из них означает выход из строя всей машины. Потому-то сложна и ответственна работа наладчика.
Нередко мне случалось видеть, с каким уважением и вниманием относятся к наладчику кузнецы, операторы машин, а он для них — человек, который знает и умеет все.
Действительно, требования к нему предъявляются строгие. Ведь наладчик — рабочий высшей квалификации, владеющий сразу комплексом специальностей. Как опытный хирург, он решительно и точно проникает в «организм машины», приводит ее в рабочее состояние. Но мало того. Закончив наладку, он еще должен объяснить станочникам, почему произошла неполадка, как избежать подобных неприятностей в будущем, как правильно работать, если поломка — результат неправильных действий самого рабочего.
Как-то в судосборочном цехе мое внимание привлекли возбужденные голоса рабочих. Они яростно спорили, доказывая что-то друг другу.
— Да ты неправильно делаешь, дай-ка сюда! — Бригадир в желтой каске судостроителя вырвал из рук товарища поковку и попытался ввести ее в отверстие. От напряжения его лицо покраснело. Деталь «не шла». — Что такое? — Он озадаченно повертел ее в руках.
— Попробуй кувалдой, — посоветовал рабочий, с которым он спорил.
— Кувалда — это на крайний случай. — Бригадир задумчиво осматривал поковку. Но она как будто не вызывала сомнений. Ее формы были правильными — ни заусениц, ни задиров, чистая гладкая поверхность металла. — Ладно, попробуем, — согласился наконец бригадир.
Рабочий взялся за кувалду.
Здесь надо оговориться, что в отличие от других цехов и участков, где «взяться за кувалду» означает «прибегнуть к варварскому способу сборки», в судосборочном цехе этим инструментом пользуются широко — слишком уж неподатливый здесь «материал» — толстые стальные листы, фигурное и профильное железо. Кувалда здесь в самый раз, что предусмотрено, между прочим, технологией сборки.
Рабочий размахнулся и ударил по поковке. Лязгнул металл, но не поддался.
— Слабовато, — пошутил бригадир, — ударь покрепче.
Рабочий поплевал на ладони и что есть мочи ударил по капризной детали. Звякнув, она отлетела в сторону. Бригадир поднял ее и осмотрел.
— Нет, здесь что-то не так, и вчера у сменщиков такие же детали, говорят, не шли. Пойду разберусь.
Прихватив с собой поковку, он отправился в кузнечно-прессовый цех. Там возле паровоздушного молота уже стояла группа людей — инженеров и рабочих. Ни слова не говоря, бригадир подошел и протянул кузнецу поковку. Говорить ничего и не требовалось — и так все было ясно, к тому же, как можно было понять из обрывка услышанного разговора, речь здесь шла о том же самом дефекте, с которым пришел бригадир судосборщиков.
— Я тут бессилен, — кузнец в промасленном брезентовом фартуке указал на свой замерший молот, — сам не пойму, в чем дело, не дает машина нужных параметров.
— Хорошо, — закончил, видимо давно начатый, разговор инженер, — пришлю наладчика. Ждите.
Делать нечего. Пришлось ждать. Ждали все, у кого остановилась работа из-за неисправности молота: бригадир судосборщиков с подошедшими членами своей бригады, несколько слесарей, водитель электрокара…
А если бы поломку не удалось устранить быстро, к ним скоро присоединились бы десятки, а затем и сотни людей, которые не получат вовремя детали и узлы судна, изготовление которых невозможно без поковок. Их мог дать только этот молот, только этот, чувствующий себя виноватым и растерянным, кузнец.