Колдовской сапфир — Дельвиг А.
Страница 21 из 28
Колдовской сапфир (сказка-повесть)
XIX. Тринадцатый день путешествия – само собой несчастливый
В луче солнца, пробивавшемся сквозь мутные, давно не мытые стекла окон, плясали пылинки. Их было великое множество; они казались планетами и звездами, несущимися в неизвестность по бесконечной вселенной кабинета. Дели, стоя у стола, разбирал свой вещевой мешок, передавая принцу запасы провизии. Наконец пастух достал крынку с волшебным снадобьем и, отложив себе немного мази в кожаный куверт, протянул оставшееся Филиппу. Тот поплотнее обмотал драгоценный сосуд куском полотна – от ударов – и бережно уложил на самое дно рюкзака. Троице еще придется на обратном пути пройти перед пещерой; горцу же это удовольствие предстояло уже сегодня. Сеня оглядела свои побитые, саднившие при каждом движении грудь и руки; там, где к коже присосалось вчера страшное щупальце, проступили огромные багровые синяки, и девочка от всего сердца пожалела самоотверженного пастуха, который ради незнакомцев решился дважды вытерпеть столь жуткое испытание.
При мысли о том, что сейчас предстоит расставание, к глазам подкатили слезы. Сеня с усилием подавила их и, подойдя к горцу, уткнулась лицом в его белую рубаху. Дели погладил ее по светлым волосам, а потом вдруг снял с себя золотой медальон и, узлом укоротив слишком длинную бечевку, повесил его девочке на шею.
– На память обо мне, – негромко проговорил он. – Это талисман-оберег. Достался мне от деда. Он охранит тебя от колдовства и наваждений…
Сеня поднесла к глазам маленький неровный золотой овал с высеченным по поверхности загадочным знаком.
– А как же ты? – спросила она.
– Ничего… Мне в ближайшем будущем не грозят злые чары. Тебе он будет нужнее, – ответил Дели с улыбкой и, на мгновение крепко сжав ее руку, вновь повернулся к принцу, чтобы продолжить прерванные наставления.
Сеня поняла, что это было их прощанием и, вздохнув, потихоньку вышла из комнаты. Пройдя по пыльным коврам коридоров и холлов, девочка выбралась из дома на свежий воздух. Пина нежилась под негорячим еще солнцем, сидя на мраморной скамье в дальнем углу выложенного плитами дворика, и Сеня, подсев к ней, прислонилась головой к чешуйчатому ее плечику. Но вот в дверях показались Филипп и Дели; они крепко обнялись, а затем горец подошел к принцессе, чтобы с поклоном пожать ей лапку. Напоследок он лукаво подмигнул Сене и, повернувшись, быстро зашагал по плитам двора. И все же, прежде чем скрыться в зарослях кустарника, Дели обернулся. Он крикнул:
– На обратном пути не забудьте зайти! Если меня не окажется дома, ключ под камнем, вы знаете, где…
Чувствуя себя осиротевшими, друзья обогнули дом и углубились в старый парк. Сейчас он вполне соответствовал их настроению. Парк этот был очень красив, но томительной, горьковатой какой-то красотой увядания. Заросшие дорожки вели к беседкам, обвитым буйно растущим плющом; камни их понемногу начали разрушаться. Витые колонны торчали из земли, не поддерживая больше сводов – теперь они служили опорой цветущим лианам. Из зарослей привидениями выплывали старые мраморные божества, свидетели былого процветания усадьбы; лица их еще носили следы веселья и надежд. Увы, ныне тщетных! Путники обходили иссякшие фонтаны, пробирались под арками акведуков, наверху которых в окружении серебристых папоротников пламенели алые маки. Время понемногу управлялось с камнем, а цветы ему оказались не по силам. Разнообразие их было неописуемым! Они выросли без присмотра – вперемежку, без всякого порядка, тесня друг друга, но их необузданная дикая красота поспорила бы с непогрешимостью любой ухоженной клумбы…
Парк окончился к полудню, и дети, оказавшись на берегу, пошли по песку вдоль озера. Скоро – по описанию горца – друзья должны были выйти к сухому руслу реки; тому, по которому вода из котловины стекала в былые времена, прежде чем старик придумал выстроить шлюз и отвести естественный сток озера в другую долину. Конечно же, напоследок нужно было искупаться.
Бирюзовая вода оказалась холодной. Ящерицы еще плавали, а Сеня поторопилась выбраться на берег и даже решила пробежаться немного – так замерзла. Пятки ее быстро замелькали в воздухе, оставляя на мокром белом песке глубокие вдавленные следы. Наконец, девочка, утомившись, остановилась и, собираясь поворачивать назад, в этот миг увидела нечто такое, отчего по спине побежали мурашки, а в животе как-то противно засосало… На влажном песке кроме ее – маленьких были еще чьи-то следы! Они протянулись вдоль кромки воды и обрывались неожиданно, как если бы человек, оставивший их, вдруг взлетел в воздух! Особенно хорошо отпечатались каблуки, отдавив на берегу с десяток четких четырехугольных звезд… Но тут набежала волна, наполнила ямки водой и отхлынула, оставив белый песок чистым, как бумага; а Сене почему-то показалось, что она просто заснула на минутку и увидела страшный сон…
Когда подошел принц, девочка все еще стояла, уставясь в песок невидящим взглядом.
– С тобой все в порядке? Ничего не случилось? – встревоженно спросил Филипп.
Девочка неопределенно махнула рукой – вдруг и в самом деле ей привиделось? Но принц настаивал.
– Что-то увидела? Чайку? Или кого-то еще?
– Следы Альбиноса… Со звездами! – наконец ответила ему девочка. Филипп огорченно покивал головой и вздохнул.
– Ну что ж… Значит, не удалось скрыться. А жаль. Так все хорошо шло, и на тебе. Вот ведь обида…
Друзья спешили по берегу, оставляя за собой цепочку следов. Их быстро смывало – озеро начинало волноваться, а на солнце набежало облако; это было первое облако с начала путешествия. Погода что-то решила испортиться.
Но вот, наконец, и старое русло! Друзья заторопились вниз по мелкой гальке, устилавшей дно бывшей реки, – берега ее были скалистыми и потому трудно проходимыми, а напуганным детям хотелось поскорей уйти прочь от озера. Тревога снова вернулась к ним, чтобы заполнить все мысли. Снова они не знали, что их ждет впереди.
* * *
Насурим и ученик его – Альбинос стояли на вершине скалы, наблюдая за тремя маленькими фигурками, спешившими вниз по дну старого потока. Колдун довольно ухмылялся – уйти в сторону беглецы теперь уже не могли. Вода проточила себе дорогу в каменной горе, и берегами ее были отвесные скалы. Болотник перевел взгляд на озеро. Посеревшую воду уже секли струи дождя, и темные облака клубились над поверхностью, все больше сгущаясь. Старый колдун легонько ткнул в бок своего помощника.
– Поторапливайся, любезный! Мне ливень нужен, а не жалкий моросящий дождишка!
Альбинос передернул плечами. Дождь и так уже больше походил на стену воды.
– А тебе, небось, и невдомек, зачем все это нужно? – язвительно проговорил Болотник. – Могу объяснить! Я, представь, рассчитывал, что нахалов сожрет маменькин мопсик, но вмешался этот глупый пастух. Чтоб ему!… Надо было, ох, надо было разогнать его дурацких коз!… Да так, чтоб он их больше не нашел! – Колдун негодующе фыркнул. – Дальше! Ты видел дом и парк на берегу?
Альбинос кивнул.
– Раньше там жил один въедливый старикан, которому я время от времени вредил – устраивал наводнения. Так вот этот хитрец взял и построил подводный шлюз! Когда воды в озере становилось слишком много, она начинала давить на плиту, та сдвигалась и открывала выход лишней воде.
А потом, когда давление уменьшалось, снова возвращалась на место. Умный был старик, ничего не скажешь… Не в пример тебе дураку! – Болотник снова ткнул в бок своего молчаливого ученика. – Ты хоть понял, что сейчас произойдет? – визгливо осведомился он.
Альбинос кивнул и, указав на темный провал внизу скалы, спокойно ответил:
– Сейчас из этой дыры хлынет вода и смоет все, что окажется у нее на пути.
– Совершенно верно! – провозгласил колдун, продолжая следить за синим и красным плащиками, – они, словно яркие флажки, указывали местонахождение беглецов. Иначе он уж потерял бы их в тумане.
* * *
Сеня шла, чуть поотстав. Ей все время чудилось, что кто-то за ними наблюдает. Казалось, затылком она ощущает чей-то пристальный взгляд! Более того, у нее было чувство, что они оказались в ловушке. В самом деле: старое русло со всех сторон было окружено отвесными скалами. Каменная мышеловка, да и только! Девочке мучительно хотелось спрятаться куда-нибудь от сверлящего, преследующего ее взгляда, но вокруг не было ни кустика. Да и какой в том был бы толк?
Над озером шел сильнейший дождь. В небе сверкали ослепительные молнии, громыхал гром… Иногда девочке даже казалось, что между раскатами она слышит чей-то язвительный хохот, и, оборачиваясь, она оглядывала гору, по которой ползли, клубясь, клочья тумана; бедняга не знала – действительно ли она видит две человеческие фигуры наверху скалы или же это ей только мерещится…
Но вот внезапно что-то тяжело бухнуло внутри горы. Девочка в испуге остановилась. Полыхнула молния, и в ее свете Сеня, наконец, явственно увидела стоявших на скале колдуна и его верного соратника. Более того; она смогла разглядеть их лица – злорадную гримасу Болотника и презрительную ухмылку Альбиноса. Но мысль о них сейчас же вылетела у нее из головы. Она вдруг увидела, как из черного зева пещеры вырывается бурлящая лавина воды!
С ревом гигантская волна понеслась вниз по старому руслу, подбрасывая перед собою здоровенные валуны с такой легкостью, будто они были резиновыми мячиками. Девочка в ужасе следила за ее приближением. Ноги стали ватными, в голове все завертелось, и она отчаянно закричала:
– Берегите-е-есь!
В последнюю долю мгновения вспомнив, как ее учили нырять в волну, девочка закрыла голову руками и, высоко подпрыгнув, кинулась в середину водяной стены. Ее маленькое тело завертело в гигантском водовороте подобно щепке; она ждала, что вот-вот, сейчас стукнет ее о каменное дно, и тогда – прощай жизнь! Но песчинки времени продолжали пересыпаться, а девочку крутило и вертело по-прежнему. Потом стало не хватать воздуха, а с этим трудно было спорить… Легкие будто распирало изнутри… Один бы глоток воздуха!
И вот когда бедняга совсем готова уже была вдохнуть воды, та же слепая сила, что болтала ее, почти утопив, вынесла вдруг на гребень волны. Сеня хватала ртом воздух и молотила по воде руками и ногами, стараясь удержаться наверху. Она ничего не видела вокруг, кроме клубящейся пены, и скоро перестала понимать, где верх, а где низ. Силы были на исходе! Утомленные мышцы стало сводить болезненной судорогой; ледяная вода все сильней сковывала движения, а конца этому кошмару не было и не было… И Сеня поняла – конец! Больше она не может…
В глазах ее потемнело, сознание выключилось, и девочка, уже неподвижная, понеслась вместе с ревущим потоком вниз в долину.
* * *
Болотник с Альбиносом в полной мере насладились устроенным безобразием. Оба они ощущали себя повелителями стихий и, по-прежнему стоя на вершине скалы, досматривали последний акт разыгравшейся трагедии. Дождь над озером стихал: поднявшийся ветер сносил облака. Под скалой что-то снова глухо ударило – да так, что громада ее содрогнулась. Мутный поток на глазах стал иссякать, все больше обнажая дно, и скоро от него остался ручеек; с тихим журчанием обтекал он те самые валуны, которые совсем недавно летали по воздуху. Болотник удовлетворенно тряс головой.
– Видел бы добрый старичок, что творение рук его сделало с бедными детьми! Может, тогда не стал бы трудиться! – злобная гримаса перекосила лицо колдуна. – И поделом им. Украсть у меня стрелу! Наследство от бабушки! Но ничего… Теперь наглецы сгинули, и стрела сама найдет своего хозяина.
Альбинос промолчал. У него были сомнения насчет гибели беглецов. В отличие от старого колдуна он видел, как приготовилась нырнуть девочка, как ящерицы, свернувшись в тугие клубки, прикрыли головы хвостами. Но он ничего не сказал волшебнику, обидевшись на «дурака». Вместо этого ученик колдуна крутанулся на месте и, обернувшись чайкой, слетел со скалы – размять крылья. Болотник же снял свой рыжий плащ, вывернул его наизнанку и снова накинул на плечи. Тотчас колдун начал стремительно уменьшаться, сморщиваясь вместе с плащом. Наконец, когда в нем осталось росточку все-го-то со столовую ложку, он нетерпеливо топнул ножкой, обутой в крошечный черный сапог, и чайка послушно подлетела к хозяину. Колдун ловко вспрыгнул ей на спину, и большая белая птица, неся на шее седока в развевающемся рыжем плаще, взяла курс на Черный Замок.
* * *
Очнулась Сеня потому, что почувствовала: кто-то легонько хлопает ее по щекам. Девочка открыла глаза и увидела перед собой встревоженное лицо девушки. Та,заметив, что девочка пришла в себя, радостно улыбнулась.
– Как я рада, что ты жива! – сказала она. – Мне вдруг показалось, что ты уже и не дышишь… Но теперь все будет в порядке. Можешь ни о чем не волноваться, я тебя вылечу.
Девушка подхватила худенькую девочку на руки и перенесла ее на тележку, запряженную парой осликов; она прищелкнула языком, и послушные животные тронулись с места. Сама же девушка пошла рядом. Сеня смотрела вверх на красивое спокойное лицо и тщетно пыталась вспомнить, что же с ней такое приключилось… И где это она сейчас? Тележка мерно покачивалась, убаюкивая: но спать не хотелось; одежда ее почему-то оказалась насквозь мокрой, и поэтому было очень холодно. К тому же все-таки хотелось понять, что происходит!
Девушка, будто услышав ее мысли, вдруг сказала:
– Добро пожаловать в Кулхор!
И тут Сеня все вспомнила. Название долины соединило в ее голове какую-то разомкнутую цепочку, и перед глазами поплыли картины воспоминаний: сначала озеро, затем зловещие фигуры наверху скалы, рокочущий поток, неожиданно вырвавшийся из пещеры, и, наконец, серебристые ящерицы в золотых коронах, обернувшиеся на ее отчаянный крик.
«Что теперь с ними?» – в страхе подумала девочка. Лицо ее страдальчески исказилось, и девушка в испуге склонилась над нею. Сеня, с мольбой глядя в ее зеленые глаза, прошептала:
– Ящерицы… Найдите ящериц…
Ее спасительница непонимающе глядела на нее.
– Но… Но где же мне их искать, таких маленьких? – виновато спросила она. Сеня покачала головой.
– Больших… Таких, как я! – выдохнула она.
Девушка в недоумении закусила губу, даже пожала плечами, но спрашивать больше ничего не стала. Вместо этого она вдруг неожиданно лихо свистнула. Удалой этот свист как-то не вязался с удивительно мягкими чертами лица и струящимся одеянием спасительницы, зато он возымел действие. Со всех сторон начали слетаться птицы. Их было сначала десятки, затем сотни, и скоро они живым ковром покрыли землю на десятки метров в стороны. Тут девушка негромко проговорила:
– Разыщите для меня больших ящериц, пожалуйста.
Вот только это она и сказала; стая тут же снялась и, громко хлопая крыльями, разлетелась в разные стороны.
Сеня благодарно улыбнулась спасительнице и, закрыв глаза, погрузилась в небытие; несколько произнесенных слов оказались для нее непосильным трудом.
— Страница 21 —