Колдовской сапфир — Дельвиг А.
Страница 17 из 28
Колдовской сапфир (сказка-повесть)
XIV. Восьмой день путешествия
Утром первым поднялся Филипп и сразу вышел из пещеры оглядеть окрестности при свете дня. Девочка просыпалась с трудом: за прошедшие дни накопилась усталость. Пина собрала на камне простенький завтрак; у них оставалось теперь только немного крупы и соли, а дальше придется добывать пропитание неизвестно как и где… До крошки подъев сухой хлеб с сыром, они допили воду – каждому по глотку – и покинули гостеприимную пещерку. Растянувшись цепочкой, преодолели заросли кустарника и вошли в лес. Идти под гору было, конечно, проще, чем карабкаться на верхотуру, но приходилось быть осторожными, чтобы, не дай Бог, оступившись на скользком корне или камне, не покатиться вниз. Филипп шел первым, выбирая дорогу, помогая спутницам преодолевать трудные участки пути, и они еще не успели как следует утомиться, когда услышали доносившийся снизу шум воды. Взяв вправо, друзья довольно скоро вышли к огромному, яростно ревущему водопаду. Он был рожден ледником где-то наверху Одинокой и низвергался здесь с высокой скалы, давая начало еще одной горной реке; она приходилась родной сестрой той речке, по берегу которой Сеня забралась так высоко в горы. Вода падала здесь в гулкое узкое ущелье, на самом краю которого сейчас стояли путники, и мощный этот поток казался сверху тоненьким ручейком. Бурливая речушка, светлой змейкой выползавшая из белых клубов водяной пыли, быстро скользила по дну расщелины, с завидной ловкостью огибая скалы, пока не исчезала за изгибом ущелья.
Осторожно, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях, Филипп подобрался к воде, подставил флягу под пенистую струю, и когда из горлышка брызнул фонтанчик – фляжка наполнилась за считанные мгновения, отскочил в сторону, но был уже с ног до головы облит ледяным дождем, а синий плащ его потемнел от влаги. Вода была такая студеная, что стыли зубы, и пить приходилось маленькими глоточками по очереди. Когда все напились вволю, принц снова наполнил флягу и, привешивая ее к поясу, сказал:
– Дальше пойдем вдоль края ущелья. Но идти придется по лесу. К сожалению… Пора бы уж нам чуть поосторожничать. Времени-то пролетело вон сколько: после побега – четвертые сутки! Погоня наверняка началась… Я надеюсь, они еще далеко… Но… – он чуть помедлил.
– В общем, следите за небом!
Сеня тут же подняла глаза кверху. Небо накрывало горы огромной голубой чашей; солнце сияло, и не было ни облачка. Мерно шумела вода, приглушая веселое щебетание птиц… Было так светло и покойно, что, казалось, не может быть места злу в этом чудесном мире…
Идти по склону горы оказалось непросто. Обидно было, что приходится пробираться сквозь заросли кустов, обдираясь в кровь, когда рядом, можно сказать, ровная дорога; скальный край ущелья был почти плоским, без трещин и завалов. Но зато в лесу во множестве росли ягоды – они как раз начинали поспевать. Не все они, конечно, были съедобны, но принцесса-то хорошо знала, какие можно есть, а какие нельзя, и так как обеда не предвиделось, лесные дары были сейчас весьма кстати. После полудня Пина наткнулась в чащобе на заросли орешника. Крупные, молочно-белые ядра были такие вкусные, и орехов было так много, что голода после пиршества никто не чувствовал. Набрали их еще и с собой. Кроме того, сметливая принцесса всю долгую дорогу выискивала, откапывала какие-то коренья, которые она и складывала в подол плаща.
Шум воды, доносившийся из ущелья, со временем делался все громче, Отвесные стены теснины становились чем дальше, тем ниже, а к вечеру путники смогли выйти уже и на самый берег потока; каменная темница осталась позади, и здесь речка весело журчала, открытая со всех сторон солнцу, ничем не стесненная – мелкая и широкая.
Филипп по камушкам пробрался к середине реки; он стоял теперь на большом валуне, вглядываясь в чистые струи потока.
– Здесь столько рыбы! – наконец воскликнул он.
– Что толку? Руками все равно не поймать, – заметила Пина; она отмывала в реке коренья от земли, раскладывая их затем на гальке подсушиться.
Сеня запрыгала по камням к Филиппу. И правда: в прозрачной воде часто мелькали крупные розовые рыбки с красными плавниками. Принц в задумчивости глядел на них; потом, видно, что-то придумав, торопливо выбрался на берег и направился к лесу. Вернулся он с большой охапкой длинных тонких веток. Усевшись на землю, Филипп принялся плести из них что-то вроде корзины. Он провозился с ней довольно долго, но, несмотря на все его прилежание, корзина вышла совсем кривая. Нимало этим не смущенный, принц с гордостью оглядел свое кособокое творение и понес его к реке. Бочком опустив плетенку в воду, так что донышко ее оказалось ниже по течению, Филипп положил внутрь увесистый камень, чтобы сооружение не снесло потоком, и занялся костром. Сеня и Пина, не обращая на его действия ни малейшего внимания, расслабленно сидели в тени дерева. Каково же было их удивление, когда принц подошел к ним с корзиной, в которой билось несколько крупных рыбин.
Оказалось – все просто! Рыба, попавшая в плетенку, уже не могла из нее выплыть – такое здесь было сильное течение – и оставалась в ловушке. Вот когда засуетились Сеня с Агриппиной! Девочка кинулась с котелком за водой, а принцесса принялась чистить уже снулую рыбу, Когда вода закипела, Пина набросала в котелок нарезанных кореньев, пряных травок, добавила пару горстей крупы, не забыв про соль.
Запах готовящейся на костре ухи дразнил, ну, просто нестерпимо! Друзья с трудом пережили время, пока она варилась. Потом, обжигаясь, единственной ложкой, по очереди глотали ароматное варево, и казалось, ничего не может быть вкуснее!
Когда дети покончили с едой – на дне котелка не осталось ни капли, ни крошки! – они залили костер водой и забросали дымящееся еще кострище галькой. В темноте огонь виден даже с самых дальних вершин. Во-о-он она Рогатая, еще не скрылась… Ночевать ушли на гору, в заросли.
XV. Девятый день путешествия
Лес был еще совсем серым. Рассвет только-только занимался, а путники уже брели по склону, снова чувствуя себя беглецами. Они шли быстро, и к полудню Одинокая принакрылась голубоватой дымкой расстояния, а вершины, казавшиеся вчера недосягаемо далекими, наоборот, придвинулись. Лес, дававший троим друзьям укрытие, понемногу кончился. Гора над ними была теперь лысая, поросшая лишь травой, и беглецы шли по берегу реки, часто поглядывая в небо. Но преследования по-прежнему не было. А на горе, на крутых ее склонах и скалистых уступах, стали попадаться горные козы. Некоторые паслись вместе с маленькими козлятками, и было непонятно, как эти крошечные неуклюжие создания могут удерживаться на такой крутизне. Сверху порой будто бы доносилось негромкое звяканье, и Сеня шла прислушиваясь. Но вот она увидела козу, спускавшуюся по склону к реке, и остановилась. Сейчас она совершенно отчетливо услышала бренчание колокольчика. Девочка кинулась догонять ящериц, выкрикивая на ходу:
– Это чье-то стадо! Они не дикие! Найдем пастуха и попросим у него молока! – Сене снова очень хотелось есть.
– Неплохая идея… – только и ответил принц, а Пина добавила:
– Хорошо бы еще хлебца со сметаной…
Теперь друзья шли, внимательно оглядывая все вокруг, надеясь заметить хозяина стада. Пастуха они не встретили, зато увидели на горе, прямо в скале, дверь, к которой от реки вела извилистая тропинка, проложенная меж валунов. Надо сказать, что если б не та внимательность, с которой голодные путники осматривали окрестности, они бы скорей всего не заметили ни двери, ни тропки.
Подъем оказался крутым, ступени кое-где были вырублены в почти отвесной скале, и Сеня порядком взмокла, прежде чем выбралась вслед за Филиппом на каменную площадку перед закрытой дверью. Девочка, отдышавшись, выступила вперед и громко постучала. Троица замерла, прислушиваясь:
– Есть ли кто дома?
Но вот послышались шаги, дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин жилища и, надо полагать, того стада коз на горе. Это был высокий длинноволосый человек лет тридцати с виду, одетый в черные холщовые штаны, заправленные в сапоги, и просторную белую рубаху. Его темные волосы спутанной гривой лежали по спине, опускаясь ниже лопаток, – много лет они не видели ножниц да и с расческой давно не встречались. Рубаха, однако, была чистая. Человек этот окинул девочку взглядом, и приветливая улыбка показалась было на его загорелом лице, но тут же исчезла, лишь только он перевел глаза на стоявших чуть позади Пину и Филиппа. И Сеня в общем-то понимала почему. Громадные се-ребристые ящеры в длинных плащах да в золотых коронах, верно, не часто встречаются горным пастухам… Впрочем, как и жителям равнин.
Девочка решила первой нарушить затянувшееся уже молчание. Она сказала очень вежливо:
– Здравствуйте. Мы идем издалека и страшно проголодались… Вы не могли бы дать нам немного молока от ваших коз?
Человек, все еще изумленно разглядывавший ящериц, покивал головой и отступил назад в темноту дверного проема. Сеня, решив, что это являлось приглашением войти, переступила через порог. Принц и принцесса в замешательстве остались стоять на месте. Тогда девочка спросила:
– Можно им тоже войти?
– Пусть входят, Раз уж пришли… – буркнул в ответ человек и, словно испугавшись своей невежливости, добавил: – Меня зовут Дели.
Сеня поспешила представиться в ответ и, указав на брата с сестрой, сказала:
– Принц Филипп и принцесса Агриппина.
– Заколдованные, что ли? – поинтересовался Дели.
– Вы совершенно правы. Заколдованные, – коротко ответила девочка, и расспросы на этом пока закончились.
Хозяин прошел в глубь обширной пещеры, служившей ему домом, к длинному деревянному столу, на котором стояли рыжие глиняные кувшины, крынки и лежало несколько кругов сыра. Дели достал с полки такие же простые глиняные кружки, вынул из-под полотенца половину большого белого хлеба и стал нарезать сыр и хлеб толстыми ломтями. Затем, наполнив кружки молоком, жестом пригласил гостей к столу, а сам отошел к окну. Усевшись на высокие табуреты, голодные пришельцы принялись за еду. Сеня жевала и тихонечко исподлобья оглядывала пещеру. Жилище пастуха оказалось довольно просторным. Три овальных окна, прорубленные прямо в скале, пропускали снаружи достаточно света, а вечером хозяин, наверное, зажигал огонь в очаге. Черный след от дыма тянулся по стене к трещине, которая выходила, видно, где-то выше на воздух и служила дымовой трубой. Над очагом, сложенным из грубых серых камней, помещался закопченный вертел, а рядом вдоль стены стояло несколько медных котлов – больших и маленьких. В дальнем конце пещеры – постель, покрытая цветастым ковром. Ближе к двери выстроились бочонки, над ними на полках лежат рядами круги сыра разных размеров, и воздух в пещере насквозь пропитался его кисловатым запахом. На крючьях, вбитых в скальную стену, развешаны кожаные бурдюки, чем-то доверху наполненные, рядом висят корзины, пучки трав, связки бубенчиков… И волынки – бурдюки, с торчащими из них тремя-четырьмя рожками разной величины. Кожа волынок выкрашена в глубокий черный цвет, а рожки оплетены шелковыми цветными нитками.
Хозяин, заметив заинтересованный взгляд девочки, подошел к стене и снял с крюка одну из волынок – самую маленькую. Зажав в белых зубах мундштук дудки, он придавил локтем тугой бархатный бочок, и громкий звук ее трех рожков наполнил пещеру. Пальцами правой руки Дели начал перебирать дырочки одного из рожков – протяжная мелодия зазвучала на фоне бесконечного аккорда из двух низких нот. Наконец бока волынки опали, и хозяин водворил ее на место. Затем, повернувшись к своим гостям, он сказал:
– Я вас накормил. Я для вас сыграл. А вы мне теперь расскажите, кто же вы такие и откуда пришли.
Сеня вопросительно взглянула на Филиппа, и тот кивнул. Необходимо было разузнать дорогу, а скрывать правду от пастуха особого смысла не имело. И девочка принялась рассказывать. Она описала, как смогла, долину, замок Покровительницы, Бело-Голубой Город с его жителями. Затем она поведала историю о Болотнике и его Колдовском Сапфире, ввергнувшем жителей Саттара в пучину бедствий. Дели слушал с интересом. В такт повествованию он кивал своей лохматой головой, в удивлении хлопал себя по коленям и бурно возмутился, когда узнал, как колдун поступил с несчастным народом. Вкратце описав жизнь ящериц в Громадной Пещере, Сеня перешла к собственно путешествию – пленению, а затем и бегству из Черного Замка…
Наконец девочка замолчала. Некоторое время молчал и Дели, потом, обнажив белоснежные зубы, хитро улыбнулся и сказал:
– А я знаю, где живет сестра вашей Покровительницы! Вдоволь насладившись радостным изумлением своих гостей, он продолжил:
– Ее зовут Рисс, и живет она всего в неделе ходьбы отсюда, в долине Кулхор. А знаю я потому, что случалось проходить через ее владения, и волшебница сильно мне однажды помогла…
Сеня про себя прикинула – неделя пути, не так уж и близко. На пальцах трудно такую дорогу объяснить… Дели, будто услышав ее мысли, добавил:
– Да, да… Добраться туда не так уж и легко. Есть по дороге одно место… – он замолчал в раздумье.
Наконец, что-то для себя решив, Дели поднялся из-за стола, и белозубая улыбка осветила его загорелое лицо:
– Видно, придется вас проводить. Попасутся козочки без меня недельку-другую!
Сеня и ящерицы, не ожидав такого поворота, в изумлении уставились на него. Дели, вдруг посерьезнев, объяснил:
– Будет по пути одно очень нехорошее ущелье. Без меня не пройдете, погибнете.
– А обойти его нельзя? – спросил Филипп.
– Если б можно было, не было бы и разговора, – ответил Дели, и принц покивал головой.
– А когда выходим? – поинтересовалась девочка.
– Не терпится? – улыбнулся пастух. – Завтра на рассвете. Сейчас отдыхайте, – он махнул рукой в сторону цветастой постели. – А мне надо еще собраться да коз подоить – на дорогу свежего молока…
Он взял с полки холщовый мешочек, высыпал из него на стол перед гостями несколько горстей сушеных фруктов, добавил корзиночку с орехами и, сняв с крюка пару пустых бурдюков, вышел за дверь.
— Страница 17 —