Каникулы Бонифация — Хитрук Ф.

Страница 4 из 5

Она, как ни в чём не бы­вало, подошла, заглянула в ве­дёрко, бросила туда камешек — бом! — и широко улыбнулась, ожидая нового чуда.
Но лев был непреклонен.
Пум-пирипи-пум!.. —
пел он нарочно так громко, чтобы всем было ясно, что он приехал сюда отдыхать, а не работать. У него каникулы!
Пирипи-пирипи-пум!.. Но — странное дело! — чем дальше он шёл, тем труднее ему было двигаться; казалось, кто-то тянет его сзади.
«А ведь они, наверно, никог­да не были в цирке!» — неожи­данно подумал он.
Бонифаций замедлил шаг… потом остановился и оглянул­ся назад. Малыши стояли всё там же, не осмеливаясь следо­вать за ним.
Лев и дети молча посмотрели друг на друга.
Но вот девочка выбежала впе­рёд, за ней кинулись осталь­ные, в одно мгновение они ок­ружили льва тесным кольцом.

Представление продолжается
И Бонифаций сдался.
Он подал знак расступиться и освободить место для арены. Сейчас будет настоящее цир­ковое представление.
Невидимый оркестр сыграл туш. На середину «арены» вышел Бонифаций, закрутил ла­пой усы — точь-в-точь, как ди­ректор цирка.
Потом сел верхом на сачок и побежал по кругу, в одно мгновение превратившись в наездницу, легко и непринуж­дённо сидевшую в седле. Это было очень красиво!
Сделав несколько кругов, Бонифаций разогнался, вско­чил на сачок и выпрямился во весь рост.
«Але-гоп!» — крикнул он сам себе, перевернулся через голову и, опустившись на са­чок, поскакал, стоя на одной ноге.
Дети визжали от восторга и хлопали в ладоши — в жиз­ни они не видели ничего по­добного!
— Але-гоп! — Бонифаций на полном ходу спрыгнул на «арену», а сачок продолжал свой бег, подгоняемый гром­ким щёлканьем хлыста.
Музыка играла туш, Бони­фаций кланялся, придержи­вая лапой край воображаемой юбочки, и посылал во все сто­роны воздушные поцелуи.
…Внезапно перед его глаза­ми, словно видение, проплыла золотая рыбка.
Лев тут же остановил сачок и, шагая прямо через головы зрителей, поспешил к озеру. Малыши тотчас вскочили и побежали, образуя широкий круг. Казалось, вслед за львом бежит весь цирк.
— Ещё!.. Ещё!.. — упраши­вали дети.
Но лев только мотал головой: он ничего не видел и ничего не слышал.
Однако вскоре Бонифаций снова очутился в центре кру­га, и ему волей-неволей при­шлось остановиться.
Зрители моментально сели, представление возобновилось.
Грянул оркестр. Бонифаций объявил следующий номер, затем выгнул грудь колесом и расставил локти — сейчас он изображал силача.
Богатырской походкой он приблизился к ведёрку, взялся за дужку, повертел лапой — как бы прилаживаясь — и по­тянул на себя. Ведёрко даже не шелохнулось. Лев шумно втя­нул носом воздух, как обычно делают силачи, присел и, баг­ровея от натуги, с трудом ото­рвал ведёрко от земли.
Качаясь из стороны в сторо­ну, он с напряжением подни­мал ведёрко всё выше. Дети за­таив дыхание следили за ним, они были убеждены, что вовсе не ведёрко, а громадная гиря давит на льва своей тяжестью. Когда он поднял над головой воображаемую гирю, «цирк» огласился ликующими крика­ми. Бонифаций победно по­смотрел вокруг, подбросил ги­рю в воздух, поймал на лету и снова подбросил… и снова поймал. А на лице его играла улыбка, словно для него такие гири — сущий пустяк.
На одно мгновение перед ним промелькнула рыбка — и гиря сразу превратилась в пустое ведёрко. Бонифаций быстро подобрал сачок и с озабочен­ным видом зашагал дальше.
Весь «цирк» встал и помчал­ся за ним. — Бонифаций!.. Бонифа­ций!.. — кричали зрители.
Как лев ни крепился, он всё-таки не смог устоять перед та­кими призывами. Зрители мгновенно уселись на землю, и представление продолжалось.
Нацепив на голову ведёрко вместо колпака, Бонифаций стал носиться по «арене», спо­тыкаясь о собственные ноги и шлёпаясь на землю. Он так умо­рительно показывал клоунов, что дети катались от смеха.
В этот день Бонифаций даже не дошёл до озера…

И Бонифаций забыл про бананы…
На третий день Бонифаций, снова вооружившись сачком и ведёрком, вышел из дому. Но малыши ожидали его возле са­мой калитки; их было так много, что Бонифаций поду­мал: уже не собрала ли девоч­ка детей со всей Африки?
Как раз сегодня он решил во что бы то ни стало поймать рыбку. Но что ему оставалось? Не мог же он уйти, если столь­ко детей еще ни разу в жизни не побывало в цирке.
И лев решил показать им свой коронный номер. Публика всегда была от него в вос­торге.