Эрмиты. Петербургская сказка — Бобринский А.

Страница 3 из 9

Эрмиты. Петербургская сказка

---

Глава третья

ОБРЫВ

— ЧТОБЫ забрать почту, надо спуститься на крышу, — объяснил Теодор. Федю эти слова насторожили. — Ты хотел сказать, что мы должны подняться на крышу? — переспросил мальчик.
Но эрмит, хитро улыбаясь, отдал ему рюкзак с ядром и зашагал к одной из дверей зала.
Это была даже не дверь, а настоящие ворота.
«Ого! Да здесь и слон пройдёт, не то что малыши-́эрмиты», — подумал Федя.
— Слоны не ходят через эту дверь — слишком холодно, — неожиданно ответил ему рыжий Теодор, как будто прочитал мысли мальчика.
И действительно, чем ближе Федя подходил к створкам, тем прохладней становился воздух. Сама же исполинская дверь была украшена затейливыми узорами инея, какие бывают зимой на окнах.
— Ну что, покатаемся? — развеселился Теодор. Он нажал едва заметную кнопку в стене, и дверь с грохотом ушла в пол.
— Ого! — Федя открыл рот и вытянул шею.
У самого порога начиналась ледяная горка. Она уходила вниз, пропадая в темноте.
— Ура-а-а!!! — закричал Теодор и с разбегу нырнул в дверной проём. Федя стоял в нерешительности.
— Ничего не бойся, это весело, — улыбнулся Иоанн и тоже плюхнулся на горку.
— Не боулинг, так бобслей — тоже здорово, — рассудил Федя. Разбежался, задержал дыхание — и прыгнул очертя голову в бездну. Страх как ветром сдуло. Вокруг всё зашумело, завертелось. Лёд искрился в полумраке. То тут, то там проносились разноцветные огоньки. Мальчику показалось, что он не падает, не съезжает по льду, а летит.
Внезапно горка кончилась. Федя зажмурился и, совершив кульбит, со всего маху врезался во что-то мягкое. Открыв глаза, понял, что уже стоит на ногах, а чем-то мягким оказался неизвестно как очутившийся здесь Рыжий Кот, заботливо смахивавший пышным хвостом снежинки с Фединых ботинок. Отворилась ещё одна дверь, и оттуда хлынул поток тёплого летнего воздуха…
Федя вышел на крышу Эрмитажа и огляделся: сверху — глубокое небо, вокруг, насколько хватало взора, — крыши огромного города, а перед ним — статуи античных героев и нимф. Они стояли, как и подобает, в разных героических позах. А один атлет даже сидел в вазе.
— Пойдём у них спросим, что это за шар, — Иоанн показал на статуи и пояснил Феде:
— Они очень многое видели, много знают и потому-то такие важные. Дедушка говорил, что с ними надо почтительно разговаривать. Я начну… — но брат не слушал его.
— Привет, девчонки! — весело закричал Теодор.
На это статуи не обратили ровным счётом никакого внимания, только тот, что сидел в вазе, презрительно фыркнул.
— Здравствуйте, достопочтенные статуи, мы… — попытался исправить положение Иоанн, но тут же запнулся, не зная как продолжить. — Э-э-э, не правда ли, сегодня вороны летают очень низко? — Иоанн понял, что окончательно запутался, да и статуи оставались равнодушными и не желали оценить его манеры.
— О высокородные! Мы наслышаны о ваших знаниях и пришли спросить об одной вещице, — Иоанн изысканно поклонился. Заметив это, Федя тоже отвесил неуклюжий поклон.
— Ну, что же, странники, — статуи медленно повернулись, — представьте нам предмет, а мы растолкуем, что есть сие, если оно в самом деле есть.
— Ибо знаем всё, — надменно добавил сидящий в вазе.
— А если не всё? — усомнился Теодор.
— То многое, — донеслось из вазы, — показывайте.
Федя достал из рюкзака ядро и только тут почувствовал, какое оно тяжёлое.
— Вот… На шар для боулинга похоже…
Стоявшие вокруг статуи вдруг неподвижно застыли в трагических позах, и только через несколько мгновений одна из нимф испуганно заговорила:
— Сей шар не для игрушек создан! Он как Ареса грозный меч, что осенью ненастной угрозу нёс нам страшным львиным рыком!
— А-а-а! — закричали статуи хором и, отскочив к самому краю крыши, закрылись от Феди руками.
— Чего это они так испугались? — удивился Теодор.
— От страха чуть живой! — перевёл дух один из героев. — Но чу! Где друг наш верный, что Демиургом в вазе поселён?
— Увы же мне, увы… — донеслось из-под крыши. Герой из вазы так перепугался, что чуть было не свалился вниз, но чудом успел ухватиться за карниз.
Статуи бросились выручать его.
— Что-то я не понял, — сказал Теодор, — это они кругляка боятся?
— Тоже не пойму, — размышлял Федя. — Говорили об игрушках, о львах каких-то… И кто такой Демиург? Вы его знаете?
— Эх вы! — Иоанн постарался придать себе умный вид. — Всё просто: помните, для чего статуям львов — шары?
— Я знаю! То есть я знал, но забыл, — тут же ответил Теодор.
— Шары им для того, — назидательно заговорил Иоанн, — чтобы львы на посту не уснули, продолжали охранять и защищать город. Вот статуи, наверное, и подумали, что шарик потерялся, львы спят, а город остался без охраны.
— Судя по всему, этот шар принадлежит одному из тех львов, — Иоанн указал пальцем на набережную возле Дворцового моста. — Скорей за почтой — и в путь!
— Спасибо, девчонки! — крикнул Теодор, но статуи уже вновь приняли героический облик и застыли.
— А где почта? — спросил Федя, оглядываясь.
— Вон в той трубе, — указал Иоанн.
Теодор уже вскарабкался на неё и закричал внутрь трубы что было сил:
— Э-э-эй, мы за почтой!
— Кто вы? — гулко протянула труба.
– эрмиты мы.
— Тогда спускайте свою почтовую сумку.
Федя передал рюкзак Теодору, и тот протиснул его в трубу. Через несколько секунд из глубины послышалось:
— Ловите, — рюкзак вылетел прямо Феде в руки.
«Как будто ничего не прибавилось», — подумал Федя. Он хотел заглянуть в рюкзак, но Иоанн его остановил.
— Почта — это всегда загадка. Никогда не знаешь, что там…
…Выбравшись из Эрмитажа, вся компания отправилась к Адмиралтейству — ко львам. Федя всё гадал: как же люди будут реагировать на эрмитов? Неужели маленькие жители Эрмитажа могут преспокойно разгуливать по самым людным улицам города и их никто не замечает?
Действительно, появление Феди с такими странными спутниками не произвело на прохожих ровно никакого впечатления. Машины всё так же торопились быстрее проскочить перекрёсток, пешеходы с важным видом спешили по своим делам и ни малейшего внимания не обращали на двух забавных эрмитов, держащих Федю за руки. «Вот это да! Они для всех остаются невидимыми! Или люди стали такими равнодушными, что перестали верить в чудеса?..»
Рыжий проказник Теодор на улице шалил: подбежал к фонтану, запрыгнул на бортик, набрал в ладошки воды и выплеснул на голову девочке, проходившей мимо. Потом вспугнул стаю воробьев, а в довершение всего попытался подложить жёлудь в детскую коляску, дождавшись, пока беспечная мамаша отвернётся. Но тут вмешался Иоанн и строго-настрого запретил братцу баловаться.
— У нас тут дела наиважнейшие, а ты опять дурака валяешь! Нам бы до ночи успеть посылки разнести да со штуковиной этой разобраться!
Теодор сунул жёлудь в один из своих многочисленных карманов и попытался сделать серьёзную мину.
Через дорогу компания перебиралась с приключениями. Теодор не захотел идти до пешеходного перехода и потащил ребят напролом. Только совместными усилиями Иоанна и Феди удалось удержать расшалившегося Теодора и не отпускать до тех пор, пока для пешеходов не загорелся зелёный свет.
— Вообще-то мы, эрмиты, всегда ходим только на зелёный, — отдышавшись, назидательно сказал Теодор.
Львы стояли, гордо подняв головы, и смотрели вперёд: на Неву, на Кунсткамеру и на здание Двенадцати коллегий. На секунду Феде показалось, будто тот, что слева, помахивал хвостом, как живой. Кошки так выражают свое волнение или недовольство.
— Кажется, Дафин и Авер сегодня не в настроении… — угадал его мысли Теодор. — Я к ним подходить не буду. Наверное, ещё не забыли, как я им банты на хвосты повязал, пока они с туристами фотографировались.
— Такие серьёзные, город охраняют… И статуи их уважают. А почему их так странно зовут? — удивился Федя.
— А ты пойди за хвост дёрни да спроси, — подначивал Теодор, — заодно познакомитесь!
— Да они котята ещё! Разве не видишь? Просто большие котята, — перебил Иоанн брата.
— Эй, вы! — отойдя на приличное расстояние, вдруг завопил Теодор. — Кис-кис-кис. Кто тут из вас свой шар потерял?
Ответа не последовало.
— А шары-то на месте. — приглядевшись, заключил Иоанн. Он тоже предпочёл не подходить к «котятам» близко. — Нет. они бы шары терять не стали, они с ними играть любят — по ночам гоняют, как кошки мышек!
— Значит, это не их шарик, — решил Федя.
— Или вообще не шарик, — выпалил Иоанн.
— Как это не шарик?
— Ну, что-нибудь другое…
— Да вот же он: круглый, тяжёлый. Что же это тогда?.. — Федя совсем растерялся.
— Пока не знаю. Но видно, что вещь важная, раз дед Фасад велел вернуть!
— Ладно, что делать, пошли дальше искать. Мам теперь надо к Исаакиевскому собору, к бабушке Солее, — сказал Теодор, — может, она чего подскажет.
И друзья продолжили своё путешествие.
…А в это время до Адмиралтейства как раз добрался бравый артиллерист Семён Пантелеймонович. Под полуденным солнцем путь от Петропавловской показался неблизким. Пантелеймоныч решил искать своё ядро со стороны Александровского сада. Одно за другим обследовал он старые орудия, стоящие там, каждому осторожно заглянул в дуло, осмотрел сложенные пирамидками ядра, но заветного среди них не обнаружил.
Ох, и надо же было такому случиться, — горестно произнёс старик, усаживаясь на скамейку в тени. — Вишь, улетело, закатилось, а я, пожилой человек, за выслугой лет, дважды контуженный, бегай ищи его по городу… Куда дальше-то путь держать?
— Ка-ар! — ответила ему ворона Карла. — Да тут какие-то мальчуганы ростом с аршин с твоим снарядом бегают! Ты их ищи!
Но Семён Пантелеймонович птичьего языка не знал и потому ничего ей не ответил.